У журналистов опускались перья, сама же редактор расписалась по всем статьям. В одной пересказывала доклад, в другой — прения по нему, в третьей — овации. Творческим кредо Язовлевой стало: «Ни дня без 1001 строчки!» Некогда зубастая газета жевала кашу из официоза. Еще на месте аналитических статей, очерков, фельетонов широко прописалась голая информация. Газета «За энтузиазм», отмечаемая еще недавно среди «районок» как одна из лучших по содержанию и оформлению, теперь ярко выделялась своей серостью.

Читатели тоже не могли не оценить газету по достоинству: тираж резко упал.

Самые отчаянные журналисты, зажмурив глаза, кидались на укрепленную дверь. Мол, неуважаемая Белла Сергеевна! Что происходит? Коллектив переполнен творческими замыслами, а полосы — пустые!

— Полосы забиты до строчки! — спокойно парировала редактор. — Еще остались в запасе две-три информации!

Нельзя сказать, чтобы Белла Сергеевна никак не реагировала на критику. Случалось, принимала меры незамедлительно. Била рублем: приходят корреспонденты получать зарплату, а она у них урезана в пользу более выдержанных на язык технических работников. А однажды прямо заявила, что лишит всех многоожидаемой премии за дерзкое покушение на субординацию. Какой же фортель откололи журналисты? Они сказали: некомпетентность — это не доблесть, а счастливая возможность советоваться с опытными коллегами.

Известия о демаршах газетчиков сильно раздосадовали первого секретаря Малоушальского райкома КПСС А. Крикунова.

— Райком не пожалел для газеты секретаря по идеологии, и вот какая благодарность!

Видит бог, лукавил руководитель района. Язовлеву бросила на газету не забота о последней, а творческая задумка обеспечить пристойным креслом не сильно проявившего себя третьего секретаря райкома. О судьбе районной журналистики просто-напросто никто не думал.

— Райкому виднее, кому руководить его газетой, — без особых потуг нашел ответ журналистам не привыкший сомневаться в своих действиях Крикунов.

— Вы — это еще не весь райком, — сказал исполняющий обязанности заместителя редактора Виктор Загайлов.

Это уже была политическая вылазка. Не возникало сомнения: бунт в редакции — отголосок вызревшей вольности. И отпетый зачинщик — он, Загайлов. «Обеспечьте воспитательный минимум кандидату в члены партии!» — была спущена команда. Партсобрание в редакции устроили в пожарном темпе, без формалистики в виде объявлений. Хватились — самого виновника нет. Где? На каком-растаком объекте? Послали за ним машину и расчехвостили за слабое освещение партийной жизни. Секретарь партбюро И. Кизилов предложил испытанную меру воспитания — выговор с занесением, но собрание не поддержало: перебор. Поутру Загайлова разжаловали до уровня радиоинформатора. Заместителем редактора стал пенсионер Кизилов. Радиоинформацией Загайлов никогда не занимался, и он посчитал лучшим выходом выход из штата. Такие же заявления положили на стол редактора другие творческие работники. Понимали: потеряв Виктора Загайлова, газета потеряет многое. Загайлов действительно зачинщик большинства острых выступлений газеты, способен оперативно организовать и деловую корреспонденцию, и боевой фельетон. А ночами повышает квалификацию, учась заочно на пятом курсе госуниверситета.

«Незрелый журналист!» — только так отзывается теперь о Загайлове Алексей Иванович Крикунов, совсем недавно самолично вручавший победителю внутриредакционного конкурса символичное «золотое перо». Энергично загибает пальцы первый секретарь, вспоминая отрицательные черты и черточки у других журналистов, проявляющих «неуместную активность». Под обстрел угодили и опытный ответственный секретарь, готовый до полуночи переверстывать полосы, и заведующая отделом писем, взлелеявшая общественную приемную и литературное объединение. Застойностью в оценках секретарь не страдает. Начинаешь проявлять ершистость — не взыщи! У прежнего редактора Н. Лесицко-го разглядели «аморальное поведение» только после того, как он сделался непомерно смелым. Райком добился, чтобы убрали из района собственного корреспондента областной газеты, освещавшего чересчур часто жизнь региона в жанре фельетона. И новый собкор казался достаточно профессиональным только до тех пор, пока не дал критического отчета с пленума райкома. Может быть, малоушальцы на крутом подъеме и критические уколы только помеха? Увы, район скользит вниз. Промышленность хромает, село — совсем на боку. Журналисты, анализируя положение, учитывают катаклизмы погоды, но не могут оправдать сурового общественного климата в районе. Перестройка утонула в трибун-ных речах. Меняются разве только волевые методы руководства первого секретаря — становятся еще грубее.

Коллектив «районки» хочет работать творчески, а ему на лоб ярлык: «Групповщина!», «Бунт!» Многого стоит вердикт: «Пусть хоть все уволятся — тише станет!»

Проект постановления собрания творческих работников редакции с требованием выборов нового редактора журналисты послали в отдел пропаганды обкома КПСС. Обком предостерег Крикунова от оплеухи главным принципам перестройки? Предостерег. Было сказано: «Всех увольнять не надо. Только зачинщиков».

Как раз, когда приезжий спецкор штудировал конфликт в Малой У шале, в златоглавом облцентре проходил пленум областной журналистской организации. Выступающие пространно толковали о гласности, а происшествие в Малой У шале обсуждали шепотком в кулуарах.

КУТАСЫ — АСЫ

Лучше гор могут быть только сахарные пики гор. Это и козе понятно. А для яка зубчатая Крыша мира, Памир, — райские кущи. На отвесных скатах, недоступных легконогой козе, эти волосатые, точно хиппи, быки пасутся, как на зеленой лужайке. И добывают себе прокорм из-под любого сугроба. «Только бы снег не был выше глаз», — утверждают пастухи. Трескучий мороз для яка — тепличные условия. Разреженный воздух — чистый кислород. Потому яки, у которых рога не меньше пропеллеров, а хвостовая часть метелкой, не покидают заоблачных высот ни в бурю, ни в ураган. С голубых трасс их можно согнать только хворостиной.

— Наверняка ваши косматые соколы достигли высот и в весе?! — директивно напомнили директору киргизского совхоза Ташмату Мирзаеву. — Почему не прикажете посадку? Пора, как говорится, подоить бабки!

— Нет у меня яков, — моргнув, сказал руководитель хозяйства, имеющего тучное ячное стадо. — Птичка заклевала!

И не стал Мирзаев сдавать нагулянное в облаках мясо.

— Рахмат! — свернув ноги калачиком на кошме, насколько мог саркастически поблагодарил я Ташмата Хабибовича от имени потребителей. — Видимо, вы решили, что наши столы ломятся от мясных изделий, позволили скушать полновесных животных пернатым! Кстати, каким, Ташмат Хабибович? Орлы до снежных вершин не долетают. Резвятся там каменные куропатки да рогатые жаворонки, но эти как будто ни сырым мясом, ни шашлыками не питаются. Пожалуй, волки рады были бы облизнуться после вашего щедрого подарка, но, говорят, як способен помериться силой даже с бурым медведем.

— Ах, чтоб их в самом деле волки задрали! — махнул на горы директор. — Совхозу накладно валандаться с яками. Рано или поздно придется извести всех до единого.

Я чуть не опрокинул чай от услышанного. Но для дотошных вопросов не было времени — торопила поездка на самый