— Разве она не заподозрила бы секретаршу первым делом? — теперь её рука чертила прямую линию вдоль его подбородка, обрисовала губы, желая прикоснуться к ним языком, а не пальцами.

— Она так привыкла сидеть на своём троне, что не считает такой персонал за людей. Она видит в тебе мою тень, офисную технику, кофеварку… что угодно, только не красивую молодую женщину, — он потянулся к губам, но теперь она увернулась, — умную женщину.

Анна начала расстёгивать маленькие пуговички на его рубашке, медленно, одну за другой, уделяя слишком много времени каждой из них. Его грудь вздымалась всё выше на каждом вдохе. Потянула за нижний край рубашки и вытащила её из-под пояса брюк. Александру всё тяжелей было выносить эту медленную пытку, но он понимал, что это правила его игры, в которой теперь она принимает и перехватывает инициативу, чтобы испытать на прочность его характер.

— Умную не настолько, — её рука вдруг в нарушение всех ожиданий легла на его пробуждающегося под брюками зверя, сжала его тонкими пальцами, — чтобы отказаться от этих глупых условий. Не светиться, не раздражать её, не показывать чувств… — она крепче сжала его, и Александр вздрогнул, кровь наполняла его плоть, отвечая вне зависимости от его намерений. Он подался бёдрами вперёд, но она резко убрала руку, вызвав нечаянный стон от потери. — Мой бизнес тоже чахнет без хозяйской руки, — намекнула она, поднимая ту же руку, которой она только что приласкала его и, беря его за подбородок, — пока я варю тебе кофе, изображая из себя глупую куклу в обтягивающей юбке.

— Это ведь совсем ненадолго, — парировал он, обхватывая пальцами её тонкое запястье. Ему не нравилось, когда она пыталась доминировать. Не сегодня. — Всего несколько месяцев, пока мы усыпим её бдительность. Новый водитель уже занялся делом, и она будет поймана с поличным первой, значит, и первой нарушит брачный контракт.

— А как же наш контракт? — она выдернула свою руку из его хватки резким движением.

Александр медленно выпутался из рубашки и пиджака и сбросил их со стола на блестящий мраморный пол. Поймал Анну за талию обеими руками и притянул к себе. Она сколько ни старалась отвести взгляд, но всё равно его возвращала, будто магнитом притянутый к мужественной мускулистой груди, которую так хотелось погладить раскрытыми ладонями, прикусить тёмный маленький сосок, чтобы он коротко вскрикнул от боли и удовольствия.

— В условиях нашего контракта — я босс, а ты — подчинённая, — он скользящим движением поднял ладони вдоль её стройного стана и очертил контур аккуратной круглой груди под тесным платьем-футляром со слишком глубоким для его спокойствия вырезом. Она играла и так, провокационно и обольстительно наряжаясь на работу, но ему это втайне нравилось. Нравилось облизывать взглядом её формы и ложбинки, когда она наклоняется к его столу. Видеть в разрезе юбки ажурную резинку её чулок или знать, в какой день она пришла без белья, чтобы особенно сильно его нервировать. — Покуда мы не избавимся от моей стервозной жёнушки, ты моя… — одной рукой он скользнул к её спине и потянул за замочек застёжки-молнии, платье ослабло и начало сползать с тонких плеч. — А уже потом мы займёмся твоим бизнесом и нашим слиянием.

— Не могу больше ждать, — произнесла Анна голосом полным неутоленного желания. И не ясно было, к бизнесу это относится или к его слишком медленным движениям. — Ты так давно обещаешь мне слияние, а я только и делаю, что жду и притворяюсь…

Она резко выдохнула, когда платье упало на пол к её ногам, а он притянул её ближе и нырнул лицом в её грудь, лизнул жадно ложбинку между ними, тайно пробираясь руками к застёжке бюстгальтера. Анна запустила пальцы в его волосы, зная, как он не любит, когда она портит его идеально уложенную стрижку. Но только в начале… в конце же он готов, чтобы она вырывала его волосы от страсти. Но не сейчас.

Александр недовольно качнул головой, принимая этот ход.

— Терпение — добродетель, — сверкнул глазами он, стягивая с её плеча сначала одну бретельку, потом вторую, — а для секретаря — основное и самое важное качество.

Анна провела ногтями по его обнажённым плечам, чувствуя, как по его коже от этого бегут мурашки. Но он стянул и отбросил ненужную часть белья, открыв себе её грудь, и крепко обхватил её руками, сжал нетерпеливо и властно.

— А как же внимательность, аккуратность, трудолюбие? — прикрывая глаза, спросила она, тая от этих прикосновений, но желая большего.

— Мне больше нравится — исполнительность, — он коснулся одной груди губами, провёл языком вдоль ореолы, захватил в рот сосок и чуть поиграл им языком. Анна не сдержалась, выпустила на волю короткий стон. — Покорность, — продолжил перечислять он, — усидчивость.

Эти слова значили многое в работе секретаря, но перед внутренним взором Анны они рождали совершенно другие картины и другие его пристрастия. Он любит, когда она исполняет все его желания, ему нравится видеть её перед собой на коленях, он стонет от неземного удовольствия, когда она восседает на нём и двигается… двигается… двигается.

Александр вылизал одну её грудь и переключился на другую, не торопясь в этой ласке-пытке, проходясь языком и дразня зубами, дыша горячим воздухом на влажную кожу, чтобы дрожь рождалась внутри неё и не утихала больше. Она и не заметила, как ещё ближе притянула его к себе руками, как обнимала и гладила его шею, требуя и завлекая, выгибая спину.

— Вы ждёте от меня невозможного, Александр Романович, — продолжила она играть свою роль, — я устаю от вечного ожидания и ваших обещаний. Я владею бизнесом не сильно меньше вашего, и амбиции мои не заканчиваются вашей постелью.

— От этого только слаще, — отозвался он, отрываясь от измученного набухшего соска, — мне нравится побеждать сильных.

— Побеждать? — глаза Анны вспыхнули гневом и азартом, — ты чувствуешь себя победителем?

Она оттолкнула его от себя резким движением так, что ему пришлось полулечь на стол и упереться в него локтями. Анна стояла между его ног, мгновение назад покорная и мягкая, уже почти согласная встать перед ним на колени. Но теперь он этого не дождётся.

Она жёстко толкнула свою ногу между его и притёрла бедром к паху, вжалась ещё сильней в его наливающуюся твёрдость. Чувствуя, как от этой грубости он лишь становится ещё больше. Рукой она надавила ему на грудь и заставила почти лечь на стол спиной, провела ладонью по груди, как и хотела. Идеальные красивые мышцы, гладкая кожа. Ущипнула его за сосок, заставив коротко вскрикнуть и вздрогнуть. Вторая рука легла на его член и