— Ну нет! Этого я сделать не могу! Неужели это тоже для статьи? Очень странно. Я начинаю думать, что…

Он скривил рот в улыбке и осторожно взял ее руку в свою, жесткую, похожую на лапу хищной птицы: это был отвлекающий жест, от которого она вздрогнула.

— А ты не думай, детка, — сказал он. — Мне нужна схема. Это не обсуждается. Журнал готов платить. Скажем, еще тысячу долларов? — Он достал из кармана конверт. — Здесь пятьсот долларов, которые я тебе должен… ясно? Ты получишь еще тысячу.

Она взяла деньги и, пряча их в сумочку, подумала, что этот человек по-настоящему опасен, что его внешность обманчива: он действительно планирует ограбление и использует ее, чтобы осуществить неосуществимое. Если у нее появится еще тысяча долларов, ей больше не придется каждый вечер приходить в казино к семи и оставаться в хранилище до трех часов ночи. Она сможет выйти за Терри. Вся ее однообразная жизнь вмиг изменится.

И она решилась: даже если этот низенький человечек и вправду планирует ограбление, ее это не касается. А получить еще тысячу долларов заманчиво. Чуть больше минуты она раздумывала, затем кивнула.

Просьба была не из легких. Но в конце концов она достала необходимую схему. Ничего бы не вышло, если бы не случай: однажды она оказалась в дирекции, в архиве, где целый день проработала за сверхурочные. Ее улыбчивый невысокий знакомый безошибочно выбрал карту, обратившись к ней. Его настоящее имя было Серж Майски, он был хитер и опасен, как змея. И прибыл в Парадиз-Сити десять месяцев назад. Стал наблюдать за четырьмя девушками, работавшими в хранилище, навел о них справки. В результате его выбор пал на миловидную блондинку Лану Эванс. Выбор говорил о его проницательности и безошибочном чутье. Лана Эванс даст ему ключ, с помощью которого он провернет самое крупное и дерзкое ограбление за всю историю казино.

И вот сейчас они стояли лицом к лицу среди снующих туристов в освещенном тусклым светом аквариуме, где, кроме множества других морских обитателей, жили дельфины. Он улыбнулся, взял ее руку в свою сухую лапу хищной птицы и повел из толчеи к относительно безлюдному бассейну, где грустно плавал скучающий осьминог.

— Достала?

Его улыбка была такой же безупречной, как и костюм, но Лана Эванс почувствовала, что он нервничает, и ей стало страшно.

Она кивнула.

— Чудесно. — Страха на его лице как не бывало: словно светофор переключился с красного на зеленый. — Я принес деньги… все без остатка. Тысячу долларов… кругленькая сумма. — Его серые глаза изучали лица туристов у нее за спиной. — Давай.

— Сначала деньги, — еле выдохнула Лана Эванс. Ей было жутко, а от влажного воздуха в гроте она чувствовала дурноту.

— Разумеется. — Он достал из бокового кармана толстый конверт. — Здесь вся сумма. Только сразу не пересчитывай, милая. А то все рот разинут. Где схема?

Ее пальцы сжимали конверт с хрустящими банкнотами; она не могла их видеть, но они были у нее в руках. В какой-то момент она подумала, что он запросто может ее обмануть, но потом решила поверить ему на слово. Денег в конверте было немало. Ей хотелось поскорее закончить опасную сделку. Она протянула ему схему — несколько страничек с запутанными линиями проводов, которые охватывали все щиты осветительной, вентиляционной и охранной систем. Он быстро перелистал странички, искоса наблюдая за осьминогом, который уползал в каменистое укрытие.

— Хорошо. — Он спрятал в карман брюк то, что она для него украла. — Мы совершили весьма удачную сделку. — Он улыбнулся, его грифельно-серые глаза внезапно стали напоминать точки на талом снегу. — Да… еще…

— Нет! — воскликнула она. — Никаких «еще»! С меня хватит.

— Послушай. — Он приподнял руку, пытаясь успокоить ее этим жестом. — Просьб больше не будет. Этого мне вполне достаточно. С тобой было приятно работать, ты все понимаешь с полуслова, ни разу не подвела… Я бы хотел прибавить кое-что от себя… скромный презент. — Он достал из кармана маленький прямоугольный сверток, плотно перетянутый красно-золотой ленточкой с золотым ярлычком, на котором было волшебное слово «Диана». — Возьми, пожалуйста… У такой красивой девушки должны быть красивые руки.

Она взяла сверток, испугавшись столь неожиданного внимания. Крем для рук «Диана» выпускался только для самых обеспеченных дам. Она держала подарок и чувствовала себя едва ли не богаче, чем в тот момент, когда получала от него конверт.

— Не надо… О, спасибо…

— Тебе спасибо, милая, и… счастливо.

Он растаял в толпе, как маленькое доброе привидение: еще секунду поулыбался, а через мгновение пропал. После такого внезапного исчезновения с трудом верилось, что он вообще только что стоял здесь, перед ней.

На его месте возник краснолицый ухмыляющийся толстяк в желто-синей футболке.

— Я Томпсон из Миннеаполиса, — проревел он. — Дельфины-то, мерзавцы, во дают! Впервые такое вижу!

Она посмотрела на него отсутствующим взглядом и подалась в сторону, а затем, убедившись, что ее не преследуют, повернулась и спокойно направилась к выходу, сжимая маленькую баночку из-под крема для рук, в котором была скрыта ее смерть.

Они просочились в Парадиз-Сити поодиночке, тайком, словно крысы, осторожно выползающие на дневной свет.

Сейчас, в разгар сезона, полиция постоянно следила за аэропортом и железнодорожным вокзалом. Полицейские кордоны были также выставлены за пределами города на трех основных автомагистралях. Полицейские, обладающие хорошей зрительной памятью, стояли у разнообразных заграждений и особым тяжелым испытующим взглядом изучали пассажиров, проходящих через контроль. В любой момент могла подняться рука и остановить кого-нибудь из вновь прибывших. Его или ее выхватывали из медленно движущейся очереди и отводили в сторону. Говорилось всегда одно и то же: «Привет, Джек (Чарли, Лулу и т. д.), обратный билет есть? Советуем воспользоваться: здесь тебя не ждут».

В таком же стиле общение происходило на контрольных пунктах автомагистралей, где машины выводили из общего потока и разворачивали назад в Майами.

Полицейские службы предотвращали деятельность в городе преступников всех мастей, оберегая кошельки богачей.

Так что эти четверо стеклись на многообещающий зов поодиночке, соблюдая осторожность: ведь их предупредили о полицейских кордонах.

Джесс Чендлер, не значившийся в списках полиции, прибыл самолетом. Этот высокий красавец-сердцеед безбоязненно направился к контрольному посту, уверенный в том, что его фальшивый паспорт и гладкая легенда, будто он преуспевающий владелец кофейных плантаций в Бразилии, устроят дотошных полицейских.

В свои тридцать девять Чендлер был признан в преступном мире самым хитрым и расторопным. Он играл на своей внешности кинозвезды. Гладкое загорелое лицо, аккуратный нос, пухлые губы, высокие брови и большие темные глаза — все это создавало типаж обольстительного щеголя, уверенного в себе героя-любовника; женщины начали проявлять к нему недвусмысленный интерес даже в той длинной очереди, двигавшейся навстречу жаре и солнцу, которая ждала прибывших за пределами аэропорта.