Между тем гравитационная линза, вызванная искривлением пространства от работы ФА-привода, стала переливаться немыслимыми цветами: пузырь Алькубьерре распадался. Последний блик — и звёзды встали на свои места.

С такого расстояния невооруженным глазом звездолёт различить нельзя, поэтому Тадеуш вывел на поверхность купола увеличенное изображение, передававшееся с одного из искусственных спутников. Перед взором предстал стандартный грузопассажирский транспорт, предназначенный для дальних перелётов, простой и эффективный. Фермы с ФА-приводом и маневровыми двигателями образовывали ажурную шарообразную конструкцию с изменяемым по мере необходимости радиусом. Внутри неё размещались разнотипные модули, которые можно было в любой момент отсоединить от корабля и заменить другими. В самом сердце звездолёта, как орех в скорлупе, таилась силовая установка, навигационные системы и управлявший всем бортовой компьютер. На рейсах в пределах Обитаемых миров такие корабли летали без экипажа, но Штур знал: сейчас звездолёт имел командный модуль — слишком долог был путь и слишком важен груз, чтобы поручать его доставку машине безо всякой подстраховки.

Диалоговое окно, связывавшее оранжерею с командным центром Базы, оживилось:

— Босс, у нас входящий вызов.

— Соедините, — кивнул Штур, становясь так, чтобы при разговоре на той стороне коммуникационного канала видели оранжерею за его спиной. Людям, которые провели в космосе полгода, будет приятно снова созерцать зелень. Практика показывала, что гидропонный сад был любимым местом отдыха звездолётчиков, ожидавших разгрузки корабля. К вящему сожалению пилотов строгий протокол давал им лишь трое суток на разгрузку-погрузку и профилактику, после чего сразу же предстоял обратный путь. Так что они стремились провести это время как можно дальше от голых стен.

В открывшемся коммуникационном окне появилось чёрное, как эбеновое дерево, лицо пилота.

— Говорит Женевьева Кабила, капитан корабля ТА-736. Полёт проходит в штатном режиме. Разрешите начать синхронизацию орбиты.

— Говорит Тадеуш Штур, командир шатрэнианской экспедиции. Синхронизацию разрешаю.

Когда необходимые протокольные формулы были произнесены, за работу взялись гравитационные генераторы Базы. Корабли, подобные ТА-736, не приспособлены для посадки на планеты, и потому их «швартовали» на гравитационных полях над космодромом, а затем разгружали, отстыковывая грузовой модуль за модулем. Пассажиры попадали на место назначения с помощью челноков.

Теперь, когда заботу о корабле взвалили на свои плечи интелком Базы и его операторы, можно было отставить в сторону формальности.

— Добро пожаловать в систему Шат’рэ, Женевьева! Это — доктор Инга Зодер. Если у кого-то на борту имеются проблемы со здоровьем, можете смело обращаться к ней за помощью. Мы приготовили для вас и вашего экипажа гостевые комнаты для отдыха и небольшую экскурсионную программу, если захотите. А вечером приглашаю всех на ужин по случаю прибытия. У нас есть местные продукты и навык приготовления блюд из них, крайне рекомендую попробовать ранток. Это такой морской зверь, водящийся в Южном океане. Островитяне готовят его с чудесным соусом.

— Благодарю вас, Тадеуш, — приветливо кивнула лётчица. — С удовольствием воспользуемся вашим гостеприимством. Медицинская помощь нам не нужна, а вот квалифицированный техник не помешает. В последние полтора месяца у нас дают сбои термостаты. Мой бортинженер говорит, что проблема программная, но устранить её так и не смог.

— Не беспокойтесь, я отдам распоряжение начать проверку сразу после завершения швартовки. Подключим к делу наш искусственный интеллект, обратно полетите с комфортом.

— Ещё раз спасибо, командир! Тогда будем готовиться к посадке. Конец связи.

— Какая милая девушка, — произнесла Инга. — Не то, что мужлан, в прошлый раз доставивший пассажиров.

Капитан транспортного корабля, прибывшего полгода назад, считал себя неотразимым и старался жить согласно древней присказке родом с Земли: «у моряка в каждом порту по девушке». За краткое время пребывания на Базе он попытался загарпунить Ингу. Только вот та показала себя форменным Моби Диком: сломала излишне ретивому поклоннику ногу, которую потом сама же и лечила.

— Вот и отлично, — усмехнулся Штур. — По крайней мере, она покинет нас на своих двоих.

Звездолёт подошел к базе на расстояние прямой видимости. Вскоре его массивный шар, надёжно захваченный искусственными гравитационными полями, стал самой приметной чертой в небе; тень от звездолёта легла на космодром Базы. Словно встревоженный ею, со дна кратера взмыл рой небольших кораблей: ремонтные дроны, проводившие плановый технический осмотр, погрузчики, приготовившиеся доставить грузовые модули на базу, и один транспортный челнок для перевозки членов экипажа и пассажиров ТА-736.

— Я отправлюсь в ангар, встречать прибывших. Вы со мной?

— Пожалуй, нет. Идите, пан Штур, а я ещё полюбуюсь видом. Сейчас начинается моя любимая часть представления, — доктор Зодер кивнула в сторону повисшего в небе корабля, от которого, словно дольки апельсина, отделялись грузовые модули. — Увидимся позже. У меня в планах хорошенько потрепать вас в шахматах.

— Не в этот раз, Инга! — весело усмехнулся Тадеуш. Покинув врача, он двинулся по дорожкам, проложенным между зарослями субтропических земных растений. На первой развилке он свернул, и вскоре покинул уют гидропонного сада, оказавшись в техногенной реальности исследовательской базы.

Штур оказался на «Бродвее», как в шутку прозвали один из главных коридоров станции, связывавший между собой значительную часть помещений. Существовало ещё несколько подобных переходов, однако «Бродвей» был наиболее старым и длинным: начинаясь от верхней террасы Базы, разместившейся на кромке приютившего землян кратера, он тянулся многокилометровым рукавом до самого дна, к космопорту. Пространства внутри хватало не только пешеходам, но и небольшим грузопассажирским электрокарам.

Подняв руку, Тадеуш притормозил один из роботизированных автомобилей и запрыгнул внутрь. Сделать это было легко: электрокар представлял собой открытую платформу, на которой устанавливались ряды пассажирских кресел. Несмотря на раннее утро, транспорт оказался заполнен под завязку: историки, социологи, биологи, химики. Как без труда догадался Штур, большинство из них держали путь на космодром — всем не терпелось получить посылки, заказанные из Обитаемых миров за сотни световых лет отсюда. Поздоровавшись с мужчинами и женщинами, поляк уселся на свободное место и стал смотреть, как мимо проплывают гофрированные стены «Бродвея», шлюзовые створки, двери, ведущие в корпусы исследовательской станции. Он думал о том, с каким же масштабом земляне развернулись здесь за какие-то два десятка лет.

Да, двадцать лет. Ровно столько времени прошло с тех пор,