Лёжа на крыше машины, моя сестра спустила вниз лапу и схватила браконьера за воротник куртки. Застыв с вытаращенными от ужаса глазами, он повис над землёй, а Мия протянула к нему вторую лапу. Теперь казалось, что она его обнимает.

– Я тоже так думаю, – ответил я, ощупывая голову. Там и правда стремительно росла шишка.

– Возьми моё ружьё… застрели скотину… пока она меня не убила… быстрее! – сипло прошептал мужчина.

Нетвёрдо ступая, я обошёл автомобиль и, как и просили, достал ружьё.

– Стреляй! – заорал браконьер.

– Сезон охоты закрыт, и вы об этом знаете, – сказал я и принялся бить ружьём по камню, пока не согнул ствол, как рог бизона. А потом снова обернулся к владельцу оружия и попытался вспомнить, что сказал мой любимый учитель Джеймс Бриджер браконьеру, в ловушку которого однажды угодил.

– Если вы и дальше будете браконьерствовать, и даже если это случится один-единственный раз, я сдам вас властям.

Мужчина застонал. Может быть, он испугался властей? Нет, скорее дело было в Мие: она с наслаждением лизала его щёку. Это вряд ли очень приятно – ведь язык у хищных кошек шершавый, как наждачная бумага.

– И что, мне даже нельзя откусить ни кусочка? – спросила сестра.

– Нет, уходим, с него достаточно, – ответил я и сбросил одеяло.

Лёжа на земле, чтобы мужчина меня не видел, я превратился обратно в пуму, а потом пометил автомобиль мощной струёй мочи. Поступок был чисто символическим. Я не хотел забирать машину себе – мне эта жестянка ни к чему.

Огромными прыжками мы с Мией умчались в лес. На четырёх лапах бежать гораздо быстрее – ведь нам предстоит ещё долгий путь к родителям, которых пару лет назад волчья стая прогнала с их территории в Йеллоустоне.

Отбежав на безопасное расстояние, мы сбавили ход.

– Ты научился таким классным вещам в своей школе, – сказал Мия, лизнув меня в мохнатое плечо. – Этот охотник, когда разговаривал с тобой, даже не заметил, что ты не человек.

– Верно, – ответил я, шутливо толкнул её и легонько куснул за ухо. – Тебе понравится у нас в школе: уроки там интересные, и большинство учеников отличные ребята. И если ты днём не пропускаешь занятий, можешь ночью гулять на свободе сколько хочешь. Так опуменно, что с осени мы будем учиться вместе!

Вообще-то Мия собиралась жить в обличье пумы, как и наши родители, но её очень заинтересовала моя школа, когда она увидела, как мне там нравится. И недавно она решила, что после каникул тоже рискнёт поучиться.

– Тогда ты наконец получше познакомишься с Тикаани, – продолжил я, и моё сердце снова наполнилось тоской по этой совершенно особенной арктической волчице.

– А она твоя подружка по-настоящему? – спросила Мия, взглянув на меня с любопытством.

– Да, мы уже даже целовались, – признался я, и моя сестра удивлённо распахнула глаза.

Когда же я снова увижу Тикаани? Очень надеюсь, что ещё в каникулы! Мне, конечно, очень хорошо с сестрой, но я ужасно скучаю по своей подруге.

– Ну, тогда я непременно должна познакомиться с ней получше. Будет классно учиться в школе «Кристалл» всем вместе, – сказала Мия, преодолевая вместе со мной вершину холма. – Если мама с папой, конечно, разрешат.

Я замер, словно почуяв опасность:

– В каком смысле? Я думал, ты с ними уже поговорила!

– Поговорила. Но в последний раз они сказали, что есть ещё одно важное условие, – Мия тоже остановилась.

– Что ещё за условие? – разволновался я. – Ты ничего об этом не рассказывала!

Мия тоже забеспокоилась, но старалась не подать виду:

– Не думаю, что они потребуют чего-то ужасного. Наверняка что-то вроде не есть мяса тех, кто давно умер, не пасовать перед другими хищниками, и всё такое. Ты же знаешь папу.

Но её доводы меня не успокоили:

– Это наверняка что-то важное, иначе мама с папой не обговаривали бы это условие отдельно.

Я ужасно радовался тому, что моя сестрёнка будет учиться со мной в одной школе – и неужели напрасно? А вдруг у нас ничего не получится? Это станет для меня тяжёлым ударом, ведь тогда мы с Мией не будем видеться месяцами, потому что теперешняя территория моих родителей в Национальном лесу Галлатин находится слишком далеко от школы «Кристалл».

Мы молча отправились дальше, прислушиваясь и принюхиваясь, чтобы не нарваться ненароком на туристов или на гризли. Я с беспокойством отметил, что автомобилей становится больше. Неужели мы приблизились к Гардинеру? Это был единственный населённый пункт в округе.

– Нам нужно дождаться ночи и обойти город стороной, – сказал я Мие, ожидая, что она тут же со мной согласится. Но её глаза подозрительно заблестели.

– А там можно съесть блинчики с беконом – такие, как в том городе, где находится твоя школа? Я проголодалась: в птице, которую мы задрали утром, мяса было совсем мало.

– У нас нет с собой денег, – возразил я, пытаясь отогнать от себя мысли о сочном дымящемся стейке, на который не нужно охотиться, а можно просто заказать.

– А может, мы найдём деньги? – весело предположила Мия. – Ты же говорил, люди бывают рассеянными – вдруг кто-то из них потерял пару монет?

Я зашипел на неё:

– Мы не пойдём в город в зверином обличье. Нам не нужны проблемы.

– Ха-ха-ха, – Мия рассмеялась, увернувшись от моей лапы. – Раньше всё было по-другому: ты постоянно хотел исследовать мир людей, а я просила тебя быть осторожным. А почему мы не можем отправиться в город в человеческом облике?

– Потому что нам нечего надеть, глупая ты блохоловка, – ответил я.

– А, точно. Ну тогда просто наденем свои шкуры?

Старшие сёстры бывают порой ужасно упрямыми.

Несколько часов спустя по тёмному сонному городку Гардинер с населением не более тысячи человек пробирались две пумы. Мия с удовольствием выискивала потерянные монетки и купюры, а я только и делал, что беспокоился и постоянно оглядывался. Вон что-то движется! Я зашипел, пригнулся к земле и приготовился прыгать.

– С каких это пор ты боишься эту штуку, на которой люди рисуют свои значки? – Мия веселилась от души.

Ударом лапы я отбросил в сторону белый комок, который тут же был подхвачен ветром.

– Это называется бумага, – проворчал я и вдруг запнулся, услышав кое-что совершенно неожиданное.

В первый год обучения в нашей школе мы учились разговаривать друг с другом мысленно, и не только стоя рядом, но и на значительном расстоянии. Наш учитель мистер Элвуд так нас дрессировал, что теперь я мог отправлять свои мысли довольно далеко и сам умел принимать послания с расстояния больше чем в километр. И то, что я сейчас услышал, было, вне всякого сомнения, таким посланием. Но, разрази меня гром, кто с нами говорит?!