факелом. – Если кто-нибудь даст мне заколку для волос, я поверну и вытолкну ключ.

Заколка тут же нашлась. Юнец передал факел тому, кто оказался ближе, опустился на колени перед дверью, немного повозился у скважины – и все услышали, как в полной тишине по ту сторону двери упал на пол ключ.

– Открыто, – сказал юнец, поднимаясь с колен.

Плечистый гость потянул дверь. Она распахнулась.

Кто-то из девушек взвизгнул.

На полу небольшой комнатушки лицом вверх лежал человек с запекшейся кровью на лбу и на виске.

Нет, это был не великий трагик Раушарни. Но застывшее лицо знали все столпившиеся в коридоре люди, разом онемевшие от ужаса и горя.

Первым опомнился плечистый. Упал на колени перед лежащим, тронул «жилу жизни» на шее. А когда поднялся на ноги, лицо его даже в свете фонаря было бледным.

Но заговорил он твердо и энергично, как говорят люди, привыкшие приказывать:

– Ты – бегом за стражей. Ты – за лекарем на всякий случай... хотя какой уж теперь случай... Ты и ты – встаньте у главного входа, чтоб никто не вышел... если кто-то еще в театре. Вы оба – к черному ходу, там караульте. А ты уведи женщин. Это зрелище не для их глаз.

И все подчинились, испытывая нечто вроде облегчения: хоть понятно в этом ужасе, что надо делать!..

* * *

Юнец, который недавно открыл дверь в каморку, и лысый ключеносец сидели на табуретах в коридоре между главным входом и дверью в зрительный зал и негромко переговаривались.

– А кого мы сторожим? – нервничал лысый.

– Убийцу.

– Как – убийцу?! Какой еще убийца?.. Ми́рвик, ты чего бренчишь?! Да кто бы посмел... Должно быть, господин сам... ну, упал и головой ударился...

– А то! Два раза! Сначала лбом, потом виском!

– Но дверь-то изнутри была заперта! Даже ключ изнутри в скважине торчал!

– Это да...

– Слушай, там две двери, вторая на балкончик ведет...

– Так вторая дверь изнутри на засов закрыта – не видел, что ли?

– Я от страха не посмотрел...

– А я посмотрел. Точно была закрыта.

– Может, душегуб в сундуке спрятался?

– Сундук доверху набит, а больше в каморке и спрятаться негде...

Оба вскинулись, заслышав приближающиеся за дверью шаги.

– Здесь был кто-нибудь? – спросил, выйдя в коридор из зрительного зала, плечистый «командир». Он был взволнован.

– Никого! – хором ответили оба «стража».

– Непонятные дела творятся, – зло сказал плечистый. – Я решил пройтись по коридорам, посмотреть, нет ли в здании посторонних людей. Прошелся, вернулся – а трупа нет...

– Как – нет? – выдохнул лысый человечек.

– А вот так. Сундук стоит, а тела нет.

– Так сундук бы надо отпереть, посмотреть... – подсказал вихрастый юноша.

– Так я и пришел за ключами... Пошли, Бики! – приказал он лысому. И уже через плечо бросил юноше: – А ты стой здесь – и ни с места!

Востроносый Мирвик остался на крыльце. Он встретил и доставленного в театр лекаря (причем сообщил ему, что труп исчез), и командира городской стражи, примчавшегося в сопровождении троих «крабов» (этих он тоже обрадовал последней новостью). А потом просто сидел и слушал голоса из ожившего здания.

Вскоре вернулся лысый человечек, уселся рядом с юношей на крыльцо.

– Допросили и отпустили, – сказал он в ответ на вопросительный взгляд приятеля. – Да, сундук я им открыл. Он доверху полон париками и шляпами, там и мышь бы не спряталась. Но они, конечно, все перерыли... И про вторую дверь ты верно сказал, она закрыта на засов. И другие тоже это заметили, подтвердили стражникам.

– А гости наши где?

– Одни пошли провожать барышень по домам, другие бродят по театру и путаются под ногами у стражи. Вроде как помогают искать тело.

– Это еще не поиски! Поиски впереди! Мало того что убит знатный господин, так еще и вторая беда! Тело не будет предано честному погребальному огню. Соображаешь, что это значит?

Человечек побелел, мелко закивал головой:

– Теперь стражники весь город переворошат...

Мирвик ответил с внезапной запальчивостью:

– Стражники? Это «крабы»-то паршивые? Да им только драки по кабакам разнимать! Вот увидишь: уже сегодня, на ночь глядя, пошлют весточку в особый десяток, к господину Ларшу...

* * *

Портовый город Аршмир, прозванный «столицей воров» и «веселым городом», похож на книгу. В ней записано много историй – увлекательных и страшных, забавных и трагических. Истории перемешиваются, наслаиваются, запутывают друг друга или, наоборот, разъясняют темные, загадочные страницы. И весь текст, где-то испачканный кровью, где-то залитый вином, превращается в одну историю без начала и конца.

Мы раскрыли книгу Аршмира на середине одной из глав – и увидели ночной театр и молодого человека с кровавыми пятнами на лбу и виске. Если бы перелистали ее на несколько страниц-ночей вперед – увидели бы иную картину: догорающий дом на окраине, суетящихся вокруг людей... и огромного тигра в темном соседнем переулке. Тигр глядит на отсветы пламени в ночном небе, не обращая внимания на паническое тявканье бродячих псов в отдалении... А заглянуть еще немного вдаль – и содрогнется от ужаса Аршмир, и лягут в развалинах целые улицы...

Впрочем, не стоит подсматривать вперед. Лучше наоборот, перелистать назад страницы незримой аршмирской летописи и попробовать разыскать начало той цепи невероятных событий, что потрясла много видевший портовый город.

1 (1)

1

(Утро тридцать седьмого дня Цветущего месяца)

– Особый десяток?

Джанхаша́р Могучий Бык, командир городской стражи, с недоверием глядел на стоящего перед ним парнишку лет шестнадцати-семнадцати, веснушчатого, с неровно обкромсанными рыжеватыми волосами и смешно торчащими в стороны ушами.

Парнишка упорно глядел в пол. Робел.

С виду-то почтенный Джанхашар не выглядел грозным. Ну, не дали ему боги ни роста, ни стати! Но нравом своим был он известен на весь Аршмир. Ни у стражников, ни у прочих горожан не возникало желания похихикать над несовпадением имени и внешнего вида этого человека. А парнишка так и вовсе струсил.

– Как зовут? – Голос командира стражи был суров.

– Сверчком прозвали, господин мой. Из Отребья.

– Кто дал тебе эту записку?

– Незнакомый господин. Велел пойти в Дом Стражи, отдать бумагу вашей милости. И еще сказал,