— Превосходно. — Граф, в свою очередь, пожал руки обоим. — Варнер, шампанского! Мой сын вернулся из Африки после трехлетней экспедиции.

Дэвид сел за стол, где два лакея уже приготовили для него столовый прибор. Слава Богу, Беннет Вулф, в конце концов, переоценил свои возможности и был убит кучкой туземцев с копьями. Да, слава Богу, Беннет Вулф мертв.

Перед нами непреодолимая стена опаснейших рифов. Неудивительно, что западное побережье Африки так плохо изучено. По моим расчетам, завтра мы достигнем устья Конго. Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем возможность почувствовать под ногами землю этой дикой, таинственной страны. Мне кажется, что я уже знаю и ценю ее больше всей Англии.

Из дневников капитана Беннета Вулфа

Пять месяцев спустя

Беннет Вулф вышел из видавшего виды экипажа и бросил кучеру шиллинг.

Багажа с собой у него было не много — правда, дорожные сундуки и ящики с образцами находились на пути в Теслинг, небольшое поместье в Кенте, неподалеку от Танбридж-Уэллса, которое Принни пожаловал ему шесть лет назад.

— Вы должны мне еще три шиллинга, — проскрежетал кучер, пряча в карман только что полученную монету.

— Четыре шиллинга за пять миль? — ухмыльнулся Беннет. — Столкни эту рухлядь в Темзу, и я заплачу четыре шиллинга за лодочную прогулку. Но и тогда это будет слишком. — Он поднял свои вещи, лежавшие в дорожной пыли, и, сделав несколько шагов, поставил их на нижнюю ступеньку крыльца большого дома, возвышавшегося на обочине.

— Вы забыли, пассажиров было два, — сухо проговорил кучер.

— Эй! — Беннет обернулся и увидел показавшуюся в окне экипажа черную обезьянью мордочку, обрамленную бело-серым мехом. — Иди ко мне, Керо.

Из экипажа выскочила молодая мартышка-верветка, прыгнула хозяину на руки, вскарабкалась на плечо и устроилась там со всеми удобствами. Оттуда она что-то гневно защебетала, глядя на кучера.

Беннет дал ей шиллинг, показал на крышу экипажа и сказал:

— Наверх, Керо. Nende jui. — Он с ухмылкой посмотрел на кучера: — Если хочешь получить еще монету, возьми у нее.

Кучер насупился и с ненавистью уставился на мартышку, которая, не проявляя беспокойства, широко зевнула. Разглядев весьма впечатляющие клыки, кучер сдался и снова взялся за вожжи.

— Уберите эту чертовку подальше от меня!

Беннет тихо засмеялся и щелкнул языком, после чего Керо моментально вернулась на плечо хозяина и отдала ему монету. Конечно, ей была совершенно не нужна эта круглая штуковина, которую невозможно сгрызть. Капитан бросил монету кучеру.

— Два пассажира, две монеты.

Кучер ловко поймал ее, засунул в карман и направил лошадей обратно в сторону Мейфэра.

— Я умру с голоду, — объявил он, трогаясь с места, — непременно умру, если всякий хлыщ с мартышкой будет считать себя безумным стариной Беннетом Вулфом и не станет платить за проезд сполна.

Стоявшему на крыльце человеку это было немного неприятно. Он действительно был Беннетом Вулфом, хотя и не особенно безумным и вовсе не старым. То, что наличие мартышки теперь считалось необходимым условием, чтобы быть им, оказалось несколько неожиданным, поскольку он «усыновил» осиротевшую верветку только год назад, а в Лондоне не был больше трех лет. Однако сейчас следовало решить более срочные проблемы, поэтому о мелких странностях он решил подумать позже.

Когда он поднялся на крыльцо, дверь распахнулась. На пороге появился лакей в синей ливрее и поинтересовался, чем он может помочь гостю. При этом слуга с явным неодобрением взирал на мартышку.

Так, это новый человек. Впрочем, ничего неожиданного в этом нет. Ведь старый Питере уже тогда был настолько дряхл, что вполне мог приятельствовать с Ноем. А виделись они почти четыре года назад.

— Я ищу Джека[1]Клэнси, — сказал Беннет. — Надеюсь, он все еще живет здесь?

— Лорд Джон Клэнси сейчас развлекается, — сообщил слуга и надменно задрал голову. — Он вас ожидает?

Это было в высшей степени маловероятно. Последний раз Беннет видел Джека во время своего краткого визита в Лондон. Конечно, правила хорошего тона требовали, чтобы он предупредил пятого сына маркиза Эмери о том, что… стоит на пороге его дома, но портить сюрприз не хотелось.

— Скажи ему, что это брат мисс Деборы Мейсон из Оксфорда. Я только сейчас сумел разыскать его, и мне нужна помощь.

Дверь с треском захлопнулась. Чтобы не получить удар по носу, Беннету пришлось отступить на шаг. Он вынул из кармана земляной орех и дал его Керо. Мартышка радостно защебетала.

Беннет начал терять терпение, которого, честно говоря, было не так уж много, но дверь снова распахнулась.

— У Деборы Мейсон нет никакого брата, — начал высокий белолицый человек с удивительно яркими рыжими, коротко подстриженными волосами, и замолчал, позабыв закрыть рот. — Бог мой, — пробормотал он, побледнев, что при его цвете лица было невероятно.

Мгновением позже лорд Джек Клэнси заключил Беннета в крепкие дружеские объятия. Перепуганная обезьянка пронзительно заверещала и перепрыгнула на металлические перила крыльца. Тоже обеспокоенный, хотя и по совершенно другим причинам, Беннет обнял друга, после чего взял за плечи, отодвинул от себя и спросил:

— Что случилось? Твои родители? Как они?

— Нет-нет. — Джек хлопнул друга по плечу. — С ними все в порядке. Но, клянусь Богом, Беннет, если это твоя очередная выходка, я тебя сам убью.

Беннет растерянно улыбнулся.

— Какая выходка?

— Но ведь тебя пять месяцев назад объявили мертвым! Мертвым? Иисусе, это Лэнгли. Беннету показалось, что он получил мощный удар в солнечное сплетение.

— Я не знал, — проговорил, или, скорее, прорычал, он.

— Мы отслужили по тебе заупокойную службу. Собралось очень много народу. Я все ждал, что в самый разгар появишься ты, чудом избежав всех опасностей — это было бы в твоем духе, — но ты так и не появился. — Джек отступил на шаг, поедая друга глазами. — Впрочем, теперь это все не важно. Я чертовски рад тебя видеть. Заходи скорее.

— Дворецкий сказал, ты развлекаешься, — возразил Беннет, отходя от двери. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше, и он пока не понимал, что происходит. — Я пришел только потому, что ты знаешь всех в Лондоне, а мне нужны любые сведения о Дэвиде Лэнгли. — Если ублюдок объявил его мертвым, словами он не ограничится. И Беннет почувствовал, как его заливает холодная ярость.

— Лэнгли? Послушай, Беннет, зайди, ну, пожалуйста. Ты же не можешь просто так повернуться и уйти в ночь, когда только что вылез из собственной могилы!

Капитан кивнул, лихорадочно обдумывая неожиданные обстоятельства. Он много чего мог ожидать по возвращении в Лондон, но известие о собственной кончине все же застало его врасплох. Африканская ассоциация должна была вступить во владение его дневниками, поместье, скорее всего, перешло к его окаянному дяде Феннингтону, а ведь все ящики с образцами направлялись именно туда.