Волк прыгает да зубами щёлкает, на не поймать погань этакую. Так орали да кричали, что Кот Баюн из кухни прибежал, он там у печки спал. Когти быстро наточил да и сиганул на шкаф, но Чудо-Юдо многоимущее треснуло его хоботом по башке, в форточку выскочило и в лес убежало, только его и видели. Расстроился Иван Царевич, загрустил Серый Волк, а Кот Баюн не унывает, сапоги-скороходы надел и к Бабе-Яге отправился за подмогой.

Так вот, дорогие мои, тарелочка десертная, медвежьей лапой запущенная, летела, летела и прилетела на болото. Упала в ряску, вынырнула, отплевалась, огляделась и загрустила. Совсем в другой стороне оказалась, теперь точно к ужину во дворец не поспеть, а что Иван Царевич кушать будет? Оголодает, а матушке-скатерти стыдоба великая, что накормить не сумела, ой-ёй-ёй. Вдруг кто-то схватил её, оглянулась — Кикимора, довольная, крутит тарелочку и приговаривает:

— Красота! Отродясь такой посудины не видывала, из деревяшек хлебаю. Вот ведь подарочек снега прилетел!

Тарелка взмолилась:

— Кикимора, миленькая, отнеси меня во дворец, а то Иван Царевич и Серый Волк голодными останутся!

Так головой покачала:

— Э нет, боюсь из болота вылазить, да и костюма подходящего не имею, в моих лохмотьях дальше опушки лесной не пустят. Может Змею-Горынычу свистнуть, если не уснул, отвезёт.

Тарелка заволновалась:

— Свистни, милая, свистни!

Кикимора топнула ногой, зелёные пальцы в рот засунула и свистнула так, что по воде болотной пузыри пошли, рядами. Послышался шум крыльев, полнеба потемнело, Змей Горыныч на кочку приземлился, отдышался:

— Зачем звала, душечка, случилось чего?

— Ой случилось, видишь тарелочку? С неба упала, волшебная, во дворец её доставить нужно, а не то Иван Царевич с Серым Волком с голоду помрут, а нам то как без них?

Змей задумался, повертел тарелку и спросил:

— А где волшебство видно?

Тарелка ответила:

— С матушкой-скатертью разную еду спроворить умеем, а сама я только десерты.

— Что это такое?

— Ну, сладкое — торт, кекс, печенюшки либо рулет маковый да манник с изюмом.

Кикимора заинтересовалась:

— Спроворь-ка торт, с розами и завитушками, я про такой в сказке читала.

Горыныч добавил:

— И печенья орехового.

Тарелочка обрадовалась, научила словам заветным и в ладоши хлопнуть, все повторили громко. Вот это да! Торт с розами появился и гора печенья, Кикимора с Горынычем неслись, воды болотной похлебали, сели думать, как быть.

Так вот, дорогие мои, Кот Баюн мигом до Бабы Яги добежал и попросил её ступу завести, над лесом подняться, сверху углядеть куда спряталось Чудо-Юдо многоимущее, которое изловить надобно и выпороть при всём честном народе. Баб-Яга ступу быстро снарядила и унеслась в небо, а кот пока в избушке мышей изловил да в мешок побросал, чтобы потом в чистом поле выпустить, он давно ими не лакомился, больше шницель предпочитал с пюре картофельным. Баба-Яга вернулась нескоро:

— Пять раз облетела лес, у дальнего болота была, нет нигде поганца! Скрылся, может в нору залёг? На болоте то смех, Горыныч с Кикиморой торт с розами трескают да водицей запивают. Чудеса!

Кот вдруг есть захотел и попросил:

— Угостишь чем-нибудь? Проголодался.

Баба-Яга вздохнула:

— Здесь не шибко, скатерти-самобранки нету, только мох жареный да головешки с тиной.

Кот поблагодарил, пожевал нехотя и отправился восвояси.

Во дворце суета, народ возле дверей собирался, челом бьёт:

— нет никакого сладу с Чудом-Юдом многоимущим, только что по селу пронёсся, все блюда, что к ужину готовили, стрескал, варенья да соленья из подпола утянул, а ещё тулупы прихватил да шапки меховые. Как зимовать будем? Помоги, Иван Царевич, пора хватать пакость эту и пороть прилюдно, чтоб неповадно воровать было!

Иван Царевич народ во дворец пригласил и накормить решил:

— Раз пожрало припасы Чудо-Юдо, присаживайтесь, сейчас Скатерть-самобранку расстелем, комплексного ужина на всех хватит.

Народ согласился, руки вымыл, уселся, ждёт, Иван Царевич скатерть разложил и приказывает:

— Потрудись, дорогая, ужин желаю и десерт сладкий, — тихонько в ладоши хлопнул и добавил слово заветное.

А нету ничего! Стол пустым остался, только вилки с ложками да тарелки блестят, есть то нечего! Загрустили все, расстроились, выходит и здесь нагадило Чудо-Юдо. Серый Волк щёлкнул зубами и сказал:

— Вместе ловить будем и пока не найдём мерзавца, ужинать не сядем!

Народ взял фонари, палки и в лес отправился.

Так то вот, дорогие мои, Змей Горыныч тортом с розами объелся и взлететь не смог, разбежится, в ряску плюхается, раз двадцать пытался, не получается, уселся и говорит грустно:

— Увы, пузо к земле тянет, не подняться.

Кикимора остатки десерта в осоке спрятала и предложила:

— Давайте Жар-птицу покличем, она энергичная, потому как в три горла не жрёт, не то, что некоторые!

Снова засунула зелёные пальцы в рот и засвистела громко, глядь, небо засияло, в болоте каждую клюквину видно стало, будто электричество включили — это сама Жар-птица пожаловала. Красота неописуемая — голова с хохолком, клюв алмазом горит, каждое пёрышко чистым золотом переливается. На кочку приземлилась, крылышки сложила и спрашивает:

— Что стряслось, дорогая, звали?

Камора давай опять всю историю рассказывать и тарелочку с лазоревым ободком показывать, Жар-птица быстро смекнула что к чему и согласилась тарелочку во дворец доставить, чтобы Иван Царевич да Серый Волк с голоду не померли. Только тарелочку подцепила клювом, слышат крик-шум, фонари заблестели, на болоте появилась большая толпа народа с палками. Кикимора от страха под кочку спряталась, Горыныч на пузе в кусты уполз. Впрочем, бояться него было, потому что это народ честной Чудо-Юдо ловить вышел, а впереди шагал Иван Царевич со скатертью-самобранкой на плече, за ним Серый Волк с биноклем да Кот Баюн в плащ-палатке. Углядел Иван Царевич, что кто-то в кустах прячется, закричал:

— Лови погань мерзкую!

Народ в кусты бросился, а там Горыныч сидит, пузо обеими лапами держит и причитает:

— Не губите, люди добрые, дайте слово молвить!

Серый Волк первым его приметил, извинился, ошибочка, мол, приключилась, другого ищем.

Замолчали все, приуныли, шутейное ли дело три часа по лесу да болоту кружить, ноги бить, а не добиться ничего, совсем загрустил народ честной да и есть шибко захотелось. Как быть? До дома далеко, ночь приступает, темень непроглядная, даже клюквины малой на болоте не отыщешь. Задумался Иван Царевич и решил снова Скатерть-самобранку расстелить, может хоть хлебушком угостит, не умирать ведь с голодухи. На кочке пристроил, попросил ужин комплексный, только слова заветные говорить стал, глянь, тарелочка десертная из травы выкатилась и прыг на середину, смеётся-радуется. Матушка с сестрицами сами её нашли, теперь все сытые будут, ловко как получилось!

Но тут Серый Волк зубами щёлкнул и сказал громко:

— Нет, люд