Воздержавшиеся джентльмены образовали небольшую группу зрителей, число которых росло по мере того, как разыгрывалась очередная ставка. Вскоре Бью стал беднее еще на шесть тысяч фунтов. Другой человек повесился бы из-за половины такой суммы, даже из-за четверти, но Бью только улыбнулся и продолжил игру.

Прошел час, потом другой, и хотя Бью все еще не отыграл свой проигрыш за этот вечер, фортуна стала поворачиваться к нему лицом.

– Теперь мы снова на том месте, откуда начали? Так вы никогда ничего не добьетесь, друг мой, – заметил Нил, когда Бью выиграл последний роббер, отыграв проигрыш за этот вечер. – Если только вы не хотите остаться тут до утра, а потом и до позднего вечера. Не то чтобы я возражал против этого, вы ведь понимаете, я предлагаю подумать, не поднять ли нам ставки.

Улыбка Бью была спокойной и на удивление довольной. Но только один молодой человек, приехавший в город на первый светский прием, некий мистер Ричард Саймонс, стоявший за спиной у Нила Уинзлоу, успел это заметить. Возможно, это объясняет, почему, когда мистер Саймонс повернулся к соседу и тихо предложил заключить пари на Ремингтона, потенциального победителя, шутки ради, на пятьсот фунтов, предложение его было сразу принято.

– Согласен, – спокойно ответил Бью. Стакан портвейна, стоявший возле него, так и оставался нетронутым. – Но предлагаю обойтись без прелюдии и открыть все карты, старшая карта берет все. Это ускорит дело, вы вернетесь домой до рассвета и успеете положить голову на подушку.

– Давайте! – согласился Нил, взял колоду и принялся сдавать карты. – Какие ставки?

– Полагаю, была упомянута сумма в пятнадцать тысяч фунтов, – вкрадчиво заметил Бью, беря понюшку табаку, руки его не дрожали, яркие голубые глаза, не мигая, смотрели на противника. – Ах да, вот еще что. Мистер Саймонс, вы кажетесь человеком находчивым. Могу я попросить вас раздобыть для нас новую колоду карт?

Нил нахмурился, руки его, раздававшие карты, застыли. Боумонт Ремингтон не обвинил его открыто в крапленых картах, да он бы и не осмелился, но вывод напрашивался сам собой. И какое отношение имели выигранные или проигранные пятнадцать тысяч фунтов к предложению открыть всю колоду карт? Парень с ума сошел? Или он настолько богат, что может позволить себе такую глупость? Хотелось бы ему знать побольше об этом Ремингтоне. До сих пор его интересовали лишь его денежки, наверное, нужно было уделить ему немного внимания. Теперь уже поздно, не остается ничего другого, как продолжать игру. Особенно после того, как спросили новую колоду карт.

– Согласен, – наконец проговорил Нил, сознавая, что все взгляды нацелены на него в ожидании его ответа.

Мистер Саймонс вернулся с новой колодой карт и по просьбе Бью перетасовал карты, прежде чем положить их на стол рубашкой вверх. Напряжение в салоне, видавшем не раз, как делались или терялись состояния, когда открывалась всего одна карта, стало ощутимым. Нил Уинзлоу, по требованию Бью, выбрал свою карту из колоды: бубновый валет.

– Ну и ну, – заметил Бью, отпивая из стакана глоток портвейна, – это прекрасная карта? Боюсь и думать, будто смогу вытащить карту лучше этой. Мистер Саймонс, не окажете ли мне честь вытащить карту за меня?

– Я? – удивленно воскликнул мистер Саймонс.

Он выпятил грудь, гордясь оказанной ему честью. Ему хотелось бы выглядеть так же уверенно, как похожий на скалу Ремингтон, но он знал, что это ему не дано. Руки его дрожали, когда, закрыв глаза, он провел пальцами по верхней карте и снял примерно двенадцать карт, открыв в результате выбранную карту: дама червей!

– Получилось! – вскричал мистер Саймонс, когда раздались одобрительные возгласы и он отважился открыть глаза и взять выбранную карту. Боумонт Ремингтон, возложил на него большую ответственность, и его бесконечно радовало, что он оправдал его ожидания. Такой успех, к тому же его деньги здесь не были замешаны, заставил его задать вопрос: – Продолжим?

– Если это доставляет вам удовольствие, мистер Саймоне, – ответил Бью, которому, по-видимому, вся эта история уже наскучила.

Нил Уинзлоу прищурил свои светло-голубые глаза, покачал головой и посмотрел на противника. Этот человек не может быть обманщиком. С одной стороны, Саймоне был недалекого ума, чтобы быть шулером. Кроме того, Ремингтону не может везти без конца. Такого никогда прежде не было.

– Еще раз, – сказал он, – ставка прежняя. Никто из джентльменов, находившихся в комнате, не удивился, когда Бью кивнул, приглашая Уинзлоу тащить карту первым. Нил отказался от этой чести, указывая на мистера Саймонса, который вытащил шестерку пик, что заставило молодого человека едва не потерять равновесие.

Нил Уинзлоу, напротив, вытащил тройку бубен и оказался теперь должным Боумонту Ремингтону пятнадцать тысяч фунтов.

– Еще? – вскричал мистер Саймонс, осмелевший от неожиданного успеха. – Пожалуйста, сэр?! – умоляюще добавил он, оглядываясь на Бью.

Нил сменил небрежную позу и сидел с выпрямленной спиной. Он велел принести новую колоду карт и новую бутылку вина. Но результат оказался прежним. В мгновение ока он потерял около тридцати тысяч фунтов, немыслимую сумму. Он знал, что ему придется уйти проигравшим, потому что на кон он мог поставить немного наличных, если не хочет залезть в свои сбережения, чего он, конечно, делать не собирался.

– Это был очень приятный и поучительный вечер, Ремингтон, – сказал он, собираясь встать из-за стола, и только легкое подергивание левой щеки выдавало его волнение. – Утром я пришлю вам чек. Может, мы сыграем как-нибудь еще?

– Возможно, – осторожно ответил Бью. Он провел пальцами по стопке фишек, стоявшей перед ним, прежде чем бросить две – на сумму в две тысячи фунтов – мистеру Саймонсу, едва не зарыдавшему от счастья при виде неожиданно свалившегося на него богатства. – Однако, – добавил он мягко, – есть и более легкий способ. Вы владеете поместьем в Суссексе, друг мой, недалеко от Уинчелси, полагаю. Уверен, это одно из ваших незначительных владений. А мне всегда хотелось иметь поместье. Я ставлю тридцать тысяч, которые вы мне сегодня проиграли, и, чтобы игра была действительно интересной, мы заключаем пари на пятнадцать тысяч фунтов с каждого.

Нил снова сел.

– Поместье Уинзлоу? Вы предлагаете мне сыграть на поместье Уинзлоу?

– Я предпочитаю называть его поместье Ремингтон, если быть точным, – заметил Бью, улыбаясь мистеру Саймонсу, который моментально отправился за новой колодой карт и теперь прокладывал себе локтями дорогу в толпе. – Такое название дал ему мой прапрадед, когда построил его.

Нил прикрыл ладонью рот, тряся головой, на миг мистеру Саймонсу показалось, будто тот заплакал. Но Нил Уинзлоу и не думал плакать. Он смеялся. Сначала тихо, потом все громче, под конец он запрокинул голову назад и расхохотался.

– Так вот оно что! – воскликнул он, глядя на Бью. – То-то мне показалось знакомым это имя. Вы это запланировали заранее, не правда ли, мистер Ремингтон? Очень умно. Мне нужно было понять, что ни одному человеку не может так не везти в карты, как вам. Полагаю, мне нужно оскорбиться.