– Да у тебя сегодня и впрямь отличное настроение, – отметила мама.

Ханна вручила Биллу стакан яблочного сока, и братишка тут же его пролил.

После завтрака Ханна помогла матери навести порядок на кухне.

– Славный денек, – сообщила миссис Фэйрчайлд, выглядывая в окно. – На небе ни облачка. Ожидается около тридцати трех градусов тепла.

Ханна засмеялась: вечно мама выдает такие прогнозы погоды!

– Я, наверно, прокачусь на велике, пока не припекло, – сказала она.

Выйдя на заднее крыльцо, девочка вздохнула полной грудью. Теплый воздух благоухал свежестью. Ханна залюбовалась парой красно-желтых мотыльков, порхавших над цветником.

Она прошла несколько шагов по лужайке в сторону гаража. Где-то в конце квартала надсадно ревела газонокосилка.

Запрокинув голову, Ханна посмотрела в ясное голубое небо. Солнце ласково согревало ее лицо.

– Па-бе-ре-ги-и-ись! – раздался вдруг чей-то испуганный возглас.

Спину пронзила резкая боль.

Испуганно вскрикнув, Ханна полетела на землю.

Ханна больно стукнулась локтями и коленками. Она сразу же обернулась посмотреть, кто ее сшиб.

Это оказался какой-то мальчишка на велосипеде.

– Извини! – Он соскочил с велосипеда, и тот свалился на траву. – Я тебя не заметил.

«С моим-то оранжево-зеленым прикидом, – подумала Ханна. – Как он умудрился меня не заметить?»

Она поднялась на ноги и вытерла с коленок пятна травяного сока.

– Ну-ну, – сказала она, глянув на мальчика исподлобья.

– Я пытался затормозить, – виновато произнес он.

Ханна отметила, что волосы у него огненно-рыжие, как апельсин, глаза карие, а лицо в веснушках.

– А чего это ты, интересно, по моему двору на велике гоняешь? – осведомилась она.

– По твоему двору? – Он прищурил свои темные глаза. – С каких это пор он твой?

– С моего рождения! – отрубила Ханна.

Он протянул руку и снял с ее волос пожухлый листок.

– Ты в том доме живешь? – спросил он, указав пальцем.

Ханна кивнула.

– А ты? – спросила она, осматривая ушибленные локти. Они выпачкались в земле, но обошлось без ссадин.

– Рядом. – Он повернулся к домику красного дерева в стиле ранчо по другую сторону подъездной дорожки.

– Как? – воскликнула Ханна. – Не можешь ты там жить!

– Это почему же? – удивился он.

– Так дом ведь пустует, – ответила Ханна, пристально глядя ему в лицо. – С тех пор, как Додсоны съехали.

– Больше не пустует, – возразил он. – Я там живу. С мамой.

«Как такое могло случиться? – удивлялась Ханна, разглядывая мальчишку. – Как мог кто-то переехать в соседний дом, чтобы я об этом не узнала?»

Только вчера она играла тут с близнецами. И дом совершенно точно стоял пустой и темный.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Дэнни. Дэнни Андерсон.

Она тоже представилась.

– Выходит, мы соседи, – добавила она. – Мне двенадцать. А тебе?

– Мне тоже. – Он наклонился осмотреть свой велосипед и выдернул пучок травы, застрявший в спицах заднего колеса.

– Как получилось, что я никогда раньше тебя не видел? – недоверчиво спросил он.

– Как получилось, что я никогда раньше не видела тебя? – парировала она.

Мальчик пожал плечами. На его лице появилась застенчивая улыбка, и от уголков глаз сразу разбежались лукавые морщинки.

– Ну, ты ведь только что переехал? – спросила Ханна, не теряя надежды докопаться до истины.

– Угу, – отозвался он, целиком поглощенный осмотром велосипеда.

– Или нет? Давно тут живешь? – не отставала Ханна.

– Прилично.

«Да быть такого не может! – решила Ханна. – Не мог он переехать в соседний дом, чтобы мы об этом не узнали!»

Но не успела она отреагировать, как услышала со стороны дома отчаянный вопль.

– Ханна! Ханна! Герб взял мой «Нинтендо» и не отдае-е-ет! – Из-за сетчатой двери выглядывал Билл.

– А мама на что? – крикнула Ханна. – Пускай она разбирается!

– Ла-адно.

Дверь захлопнулась – Билл отправился на поиски миссис Фэйрчайлд.

Ханна снова повернулась к Дэнни, но он будто в воздухе растворился.

Почту обычно приносили после полудня. Ханна выскочила из дома, нетерпеливо подлетела к почтовому ящику и откинула крышку.

Писем для нее не было. И вообще никаких писем.

Разочарованная до глубины души, она поспешила к себе, чтобы написать своей лучшей подруге Джейни Пэйс укоризненное письмо.