Одного сербского писателя, скачала себе его сборник, чтобы почитать в самолёте.

— Городская легенда, — пожал плечами Карим. — Прикинь, сколько их в Стамбуле, таких легенд. И сколько из них могут быть правдой.

— Пожалуй, — Даша снова обернулась. Ей вдруг представилось, что деревянная дорожка перед ними стелется, в то же время исчезая позади. И ещё послышалось, будто кто-то вздохнул над самым ухом, кто-то невидимый и очень печальный. Точно не Карим: тот как раз радостно ткнул в очередную табличку-указатель:

— Она там, за поворотом!

Свернув направо, они спустились по невысокой металлической лесенке на нижний уровень водохранилища. Здесь цепочка колонн заканчивалась у мокрой каменной стены, и подсветка была направлена на главный экспонат подземного дворца — основание одной из колонн, заметно более крупное, чем остальные. На каменном кубе было вырезано классическое лицо античной Греции: симметричное, безмятежное, бесполое. Крупные завитки волос, в которых можно было угадать змеиные тела, закручивались вверх вопреки законам гравитации: гигантская голова стояла на плоской макушке. Пустые глазницы Медузы были широко распахнуты, глаза выпучены огромными полусферами, а макушка уходила в мелкую воду бассейна, на дне которого тускло блестели непременные монетки из разных стран.

— Красотка, — глубокомысленно заметила Даша после того, как они с минуту постояли у ограждения, созерцая древний памятник со всем положенным уважением. — И неужто всё так просто — переверни её кверху ногами и магия не будет действовать? В смысле, не ногами, но ты меня понял…

— Наверное, они считали, что её взгляд не действовал на то, что было над водой, — рассуждал Карим. — Уровень воды раньше ведь был выше.

Он шагнул назад, обвил руками Дашину талию, прижался всем телом:

— Ну что, возвращаемся? Ты тоже замёрзла?

— А если напротив её глаз опустить руку под воду, то рука бы окаменела? — не могла успокоиться девушка. — А рыбы? Они все стали камнями? А теперь, когда нет воды?..

Карим вместо ответа потерся лбом о её стянутые в хвост светлые волосы, тронул губами макушку. Даша наконец обратила на него внимание:

— Чего ты за мной прячешься? Боишься? А из тебя вышла бы красивая статуя. Такой Аполлон в кроссовках…

— За тобой не спрячешься, малышка, — усмехнулся Карим. — Ну чего ты, выше нос, сейчас выйдем наверх, заглянем куда-нибудь выпить. Что ж ты всё вздыхаешь, как потерянная…

— Я? — ошарашенно переспросила Даша.

— Ты, детка, ты. Пока стояли в тишине, я несколько раз услышал.

— А я думала, это ты…

Свет погас без всякого предупреждения. Светильники не искрили, выключатель нигде не щёлкнул — просто разом стало темно. Пара застыла, ошарашенно моргая — не помогло, вокруг так и осталось, по расхожему выражению, хоть глаз коли.

— Это что ещё за дела? — спросила Даша, громко и возмущённо, но голос её дрогнул. Карим за её спиной выругался каким-то длинным турецким словом и констатировал:

— Уроды, выключили свет, когда не все вышли наружу! Что у них с расписанием? Ещё ведь не время закрытия! — он ткнул в кнопку подсветки на часах, но она почему-то не работала.

— Достань телефон, посветишь фонариком и пойдём потихоньку к выходу, — попросила Даша.

— Доставай и свой телефон тогда.

— У меня батарея разрядилась, я же тебе ещё наверху сказала, когда заходили.

Продолжая держать её за талию одной рукой, Карим полез в карман, вытащил айфон, попытался разблокировать — ошибся стороной. Он прокрутил гладкий аппарат в руке — но в следующую секунду раздался тупой стук о доски, а ещё через мгновение — плеск. Карим снова выругался.

— Что, уронил? — сердито зашипела Даша. — Ты хоть что-то когда-нибудь можешь удержать в руках, а?

— Тут неглубоко, он упал рядом, можно достать… — Карим присел было, склоняясь над водой, но в темноте получил перекладиной ограждения по лбу так, что искры из глаз посыпались. Снова чертыхаясь, он схватился за девушку и с трудом поднялся на ноги.

— Брось уже, пока сам не убился, в такой тьме не достанешь… Он всё равно уже промок.

Они покричали ещё, пытаясь привлечь к себе внимание, но с каждой минутой становилось ясно, что шуметь нет смысла — про них просто забыли и выключили свет. Наружу, во внешний холл с кассой и турникетами, наверняка не доносилось ни звука из каменного мешка. Стояла гробовая тишина, сырой холод высасывал остатки тепла из продрогших тел, два туриста-неудачника прижались друг к другу и к металлическим перилам — единственной реальной опоре в непроглядном мраке. Ограждение, по крайней мере, указывало на то, что за ним всё ещё находился бассейн с головой Медузы, а за Медузой — глухая стена, они отчётливо это помнили. Твёрдая опора под ногами сейчас тоже стала неожиданно ценной.

— Ну мы и попали, — вздохнула Даша. В этот раз, точно он, Кариму не послышалось.

— Попали, — согласился он. — Что ж, в худшем случае проведем здесь всю ночь, а наутро нас выпустят.

— А лучшего варианта у нас и нет. Знаешь, не на такую романтику в Стамбуле я рассчитывала.

— Посмотрим, может, и есть вариант. Пошли к выходу.

— Издеваешься? Я лично ничего не вижу. Если бы был телефон…

— И я не вижу, но дорогу-то помню. Это же элементарно, не лабиринт ведь. Тут где-то за тобой лестница наверх, ступенек пять-шесть. После неё повернуть и всё время прямо, а потом мы упремся в начало маршрута.

— Ну, допустим… — опасливо согласилась Даша.

— Видела кафе у входа? Не промахнемся, когда врежемся в столики. А там уж плёвое дело — нащупать лестницу наверх.

— Если они не запирают входную дверь на ночь.

— Если запирают, то перекантуемся на фотоплощадке, от гарема наверняка остались ковры. А там и утро, работники кафе придут пораньше. Небось, если пошарить, то и в кафе что-то найти можно, хоть пиво с чипсами.

Перспектива романтически заночевать здесь с едой и напитками, на коврах, в фальшивом султанском дворце, немного подбодрила Дашу.

— Пошли. Только не отпускай мою руку, тут расцепишься — не найдёшься потом.

— Не бойся, детка, я всегда с тобой. А что, ты боишься темноты?

— А ты нет?..

«Пять-шесть» ступенек лестницы в реальности оказались восемью, и Даша с Каримом на этот раз запомнили каждую, спотыкаясь и чуть не роняя друг друга. Кое-как выбравшись на основной уровень, они замешкались, но по перилам дорожки смогли определить, как им показалось, верное направление и медленно двинулись в путь. Они продолжали держаться за руки, каждый свободной ладонью ощупывал перила со своей стороны, перед тем как сделать осторожный шажок вперёд. Нулевая видимость создавала ощущение полной слепоты, и оба вспомнили старинную метафору про слепцов, ведущих друг друга к неизвестности.

— Это всё тот дед