Но мне не нужна камера, чтобы доказать, что я видела. Я — непосредственный свидетель: я доверяю своим глазам. Я знаю, на что способны люди. Интересно, было ли случайным совпадением то, что сегодня вечеринка у Эйвери, которую мы все с нетерпением ждали? Надо же было посмотреть, как Салли и Боб потратили шестизначную цифру на ремонт комнаты-кухни, которую предыдущие владельцы уже перестроили заново за несколько месяцев до переезда Эйвери. Однако новые хозяева все сломали и сделали все по-своему, как здесь часто происходит. Дома ремонтируют снова и снова, по кругу.

На вечеринке я смогу посмотреть, как Боб и Вирджиния ведут себя друг с другом на людях, а также нам наконец-то представится возможность познакомиться с новым жильцом, мультимиллионером Саем Каспарианом, по которому Мими уже явно сохнет, несмотря на то что они еще незнакомы. Я как-то спросила, искала ли она информацию о нем в «Гугле». Мими начала отнекиваться, но я ей не поверила. Ну конечно же, искала. Он — мультимиллионер, который переехал в наш сад. Она — журналистка с кудрявыми каштановыми волосами, красивой грудью, отвратительно плодовитая (Мими родила трех детей за пять лет). Если бы она хотела, то могла бы самоопыляться. Я знаю о ее намерении добраться до Сая и приватизировать его прежде, чем кто-либо еще.

Я встала, закрыла окно и, голая, босиком, направилась в ванную, наслаждаясь теплом подогреваемых полов, доходившим до моих ног сквозь бетон, такой же голубино-серый бетон, как и тот, что покрывал каждый сантиметр пола в нашем доме. Гидеон говорил, что бетон, сделанный из побочных материалов, таких как зольная пыль и шлаковый цемент, вредит природе на всех стадиях своего существования, что и делает его идеальным для экологически чистых сооружений. Но все, что для меня имеет значение, — это то, как восхитительно тепло под ногами.

Я нашла бокал и налила немного воды, чтобы компенсировать обезвоживающее действие таблетки.

Проснувшись в шесть утра от похрустывающих звуков под окном, я порадовалась, что смогла заснуть без снотворного, но потом вспомнила, что все-таки приняла таблетку.

Глаза не хотели открываться, и я немного повалялась. Некоторое время спустя я снова услышала хруст. Я знала, кто это бегает по саду, — можно было и не смотреть в окно. Боб Эйвери. Не только потому, что он американец. У него есть ради кого и ради чего держаться в форме: Вирджиния и спортивные соревнования между обитателями сада в июне.

Почти каждый год находится какой-нибудь банкир, уверенный, что прийти вторым к финишу может только лузер. Впоследствии он с травмой лодыжки или паха попадает в больницу.

Хрустящие звуки замерли вдали. Я выбралась из огромной кровати, покрытой белоснежными льняными простынями, и забралась под горячий душ. Я стояла под упругими струями целую вечность, пытаясь стряхнуть оцепенение от снотворного, наслаждаясь ласками воды, бегущей по моей голове, груди и животу, прежде чем уйти в сливное отверстие.

Я надела «левисы», какие-то шерстяные носки, серый кашемировый свитер поверх белой футболки с длинными рукавами от Агнес Б[1] и потопала на кухню. Я заварила чашку зеленого чая, поскользнулась в замшевых орехово-коричневых туфлях и направилась в сад за глотком свежего воздуха, остановившись только, чтобы дотронуться до бутона лука-шалота на нашей клумбе.

Я собиралась сделать обход своих владений, проверить замерзшие лилии, мои чудесные лилии сорта «Голубое чудо», и составить список дел. Как-то Ральф Флеминг, увидев меня на карачках перед грядкой, сказал, что я — дух Лонсдейл-гарденс. Я с удивлением посмотрела на него и поняла, что он мне улыбается. На нем был ужасный дырявый темно-коричневый свитер и мешковатые брюки, под мышкой у него была газета. Мое сердце екнуло, и внезапно я подумала: «Счастливица Мими». Потом все прошло, и я ответила: «Брось, я всего лишь высаживаю голубую полынь». Но его слова были самым приятным комплиментом за долгое время.

Бип-бип-бип.

Бип-бип.

Длинная мужская рука вынырнула из постели и заглушила будильник. Часы стояли на стороне Ральфа, потому что мой муж — жаворонок. Он выскакивает из кровати, словно ягненок, прыгающий через изгородь. Но кажется, не сегодня. Я сама не жаворонок (и не сова, как заметил супруг), поэтому позволила себе погрузиться в дремоту, в то время как муж начал играться с пультом от нового цифрового телевизора, у которого по меньшей мере сто каналов и к тому же все радиостанции Би-би-си для полного счастья.

Ральф знает, я не выношу звуков телевизора по утрам, поэтому он включил «Тудей»[2] на «Радио-четыре». Муж может часами блаженно смотреть на пустой, не считая слов «Тудей программ» и даты, экран. Он просто наслаждается информацией. В частности, о том, что после новостей в восемь утра министр образования расскажет о платном образовании. Даже не видя своего супруга, я могла сказать, что если Ральф все еще в постели, его карие глаза приклеены к пустому экрану, одной рукой он теребит пульт, а другой то, что Пози называет «петушком», теребит с самозабвением младенца, сосущего палец, натянув одеяло до подбородка в ожидании сказки.

Дети, развращенные телевидением, смеются над тем, что их отец «смотрит радио», но мне это кажется милым. Мне вспоминается время, когда мы ставили пластинку с «Моей прекрасной леди» в съемном коттедже в Уэльсе, и дети наблюдали, как она часами крутится и крутится под иглой, в то время как чарующий голос Рекса Харрисона[3] вкрадчиво льется из ниоткуда. Несмотря на то что они пресыщены новейшими технологиями, устройства с механическими работающими частями, например, часы с кукушкой или машины с ручной коробкой передач, производят на них неизгладимое впечатление.

Тем не менее, думаю, телевизор в спальне — большая ошибка.

Мой иглотерапевт, Донна Линнет, по совместительству гуру фэн-шуя для богатых и знаменитых Ноттинг-Хилла, говорит, что телевизор у подножия кровати истощает энергию ци. Боюсь, это не единственная проблема. С тех пор как мы поставили телевизор в спальне, его смотрят Ральф, Пози (шесть лет), Кас (десять) и Мирабель (одиннадцать). Иногда дети все вместе забираются в нашу постель, где, как предполагается, должно происходить Это.

Конечно же, Это иногда происходит — в постели у нас отнюдь не полный штиль, — так я объяснила Донне (надеюсь, мои слова звучали не как попытка оправдаться). Но каждое утро я хочу спать, и ночью, как ни странно, я тоже хочу спать. Лежать, уютно устроившись в теплой постели, не делая ничего и ни для кого, — мое любимое занятие. К тому же присутствие троих детей и периодически собаки в нашей спальне способно отвлечь даже самую покорную жену (то есть не меня) от исполнения супружеских обязанностей.