— Это кто ж такой был? — не отставал пацан.

— Да хрен знает! Долбанный «плюс»! Кто ж его знает! — скривилась 2-я Морда.

— Так! Спокойствие! Только спокойствие! — еще раз попытался угомонить я пришлых. Учитывая, что стволы пушек чуть опустились, вроде помогло. — Предлагаю переговоры!

Откуда-то вспомнилось, что я чёртов мастер переговоров! Но, это не точно.

— Ну… — задумалась Морда № 1. — Можно поговорить!

Он кивнул стволом в сторону выхода.

— Давай, выходь, покалякаем!

Ну, я осторожно вышел, чувствуя себя не в своей тарелке. Полуголый, непонятно, где и непонятно с кем. Что тут творится, вообще?

Снаружи я прищурился от яркого солнца. Конечно, же фиолетового. Его яркие лучи освещали не то степь, не то полупустыню, раскинувшуюся вокруг полуразрушенных строений, бывших когда-то маленькой деревенькой.

Небольшое кострище, над которым побулькивал котелок с каким-то варевом, аккуратно сложенное снаряжение, среди которого выделялась броня и оружие. Всё очень плохого качества и сильно потрепанное. Последнее, почему-то привело меня в уныние, ведь я привык к снаряге получше. Сильно получше! Я точно помню!

А еще рядом с посёлком была арка. Она сильно отличалась от окружающего пейзажа своей… технологичностью, что ли? Голубоватый металл был гладким, без единой царапины и сиял на солнце отполированной поверхностью. Странная штука, но с этим разберемся попозже.

— Итак? — спросил я настороженных хозяев, присаживаясь у костра на здоровенное бревно. При этом поймал себя на мысли, что я дико голоден, а запах из котелка вызывает интенсивное слюноотделение. И продолжил совсем не так, как хотел. — Есть что пожрать?

— О! — морда № 2 неуверенно улыбнулась. — Вроде наш Молчун всё-таки?

— Не готово еще, — хмыкнула морда № 1, тоже немного подрасслабившись, но тут же снова показательно нахмурившись. — Сначала — поговорим!

У меня громко заурчало в животе, и я хмыкнул.

— На пустой желудок разговаривать несподручно! Мож бутеры какие имеются?

Снова стрелялы были направлены на меня.

— Что за «бутеры», Молчун?

— Ну это… — я развел руками. — А, к хренам! Хоть попить дайте! Горло пересохло!

Христофор что-то пробурчал и протянул мне флягу. Я отхлебнул и у меня перехватило дух.

— Это… что… за шмурдяк? — выдавили я из себя.

— Ну, чай не пятнадцатилетний вискарь, но тоже ничего. Самогон! На травах!

— А, по-моему, на кизяках, — я с трудом восстановил дыхание. — Ладно! Давайте поговорим! Вы кто такие, вообще?

— Мы герои! — пискнул пацан.

— Да ладно?! — искренне изумился я, разглядывая их более пристально.

Полуголая бабища, неопределённого возраста была мне под стать. Ну, точнее, под стать тому телу, в котором я сейчас находился. Ростом под два метра и килограмм сто тридцать живого веса… Гхм… Ей сиськи воевать не мешают?

Морда № 1 был пожилым сухим мужчиной, с короткой бородкой и длинными седыми волосами, забранными в хвост на затылке. Густые кустистые брови хмурились, практически закрывая глаза.

Морда № 2 был мужиком помоложе, лет 30–40, но тоже с бородкой и хвостом. Чем-то неуловимо он напоминал первого, скорее всего это были родственники.

Одеты эти двое были, как какие-то чёртовы ковбои! Кожаные плащи и штаны, широкополые шляпы и пояса с патронташем. Ну, чисто Дикий Запад, чтобы это ни значило!

Ну и пацан. Лет восемнадцать, совсем юнец, форменный дрыщ, пытающийся, видимо, по примеру старших отпустить себе бородку, которая росла неравномерно и не везде. Смотрелось это как… волосы, не буду говорить, где… Фу! Одет он был в какое-то подобие формы серого цвета — то ли мундир, то ли костюм какого-то заведения.

— Герои из вас, по-моему, так себе! — не удержался я.

— Да что ты говоришь?! — изумилась Морда № 1.

— Так стоп! — поднял я руку. — Давайте представьтесь, а то как-то неприлично переговоры вести, не зная с кем!

Присутствующие нахмурились, засопели, но молчали. Пацан поднял руку, всё-таки слово «молодость» антоним слова «тугодум», я так считаю. Но это не точно! Они о чём-то пошушукались, и старший одобрительно кивнул головой.

— Это, — пацан начала вещать, указав на Морду № 1. — Уважаемый вождь…

— Команчей? — не сдержался.

— Чего? — вылупился пацан.

— Ничего, сорян, продолжай! — что-то пёрло из меня, а что — я понять не мог. Наверное, нервное.

— Хмм… — пацан попытался снова сосредоточиться. — Так вот, это — вождь геройской ватаги «Необоримые Перцы», глубокоуважаемый Герой 3-го ранга Христофор Поганкин!

«Глубокоуважаемый» степенно кивнул.

— Это, — малой показал на морду № 2. — заместитель вождя геройской ватаги «Необоримые Перцы», чуть менее уважаемый Герой 2-го ранга Парамон Поганкин!

Этот тоже кивнул… чуть менее степенно.

— Я, — он стукнул себя по узкой груди. — Герой-стажёр, Болислав Студень, курсант геройской Академии вольного города Ежовска при дворе князя Полонского. Нахожусь на практике!

— Это, — юноша указал на всё еще злую бабу, буравящую меня недовольным взглядом. — Боец ватаги «Необоримые Перцы», Герой 2-го ранга Кларисса Мелосская… Твоя девушка, между прочим!

Твою ж мать, вот это встрял!

— Ответственно заявляю, что я отказываюсь быть её… гхм… парнем! — ткнул я пальцем в бабищу, на что та засопела с удвоенной силой.

— Но… Вы же так давно вместе? — удивился Болик.

— Не помню — значит не было, — замотал головой я. — Хочешь? Себе забирай!

— Не хочу, — смутился мелкий.

— Отож! — поднял я вверх указательный палец. — Ну, поехали дальше! И что делают герои?

— Герои… — начал пацан, но его перебил Христофор.

— Цыц! — крикнул он, вскочив и прислушиваясь. — Слышите?

Я честно прислушался, но нихрена не услышал.

— Вроде, топот копыт! — неуверенно сказал брат вождя. — Всадники?

— Думаю, это дружина князя! — побледнел вождь. — Быстро в локацию!!!

— Но, Молчун! Как с ним быть? — возразил юнец.

— Каждый человек на счету! По ходу разберемся! А вот встретиться сейчас с дружиной мне совсем не хочется! Если вы не помните, то у нас всё еще нет достаточно кристаллов для налога!

Все, как будто понимая серьезность ситуации, повскакивали с мест и заметались по лагерю. Я же покрутил в руках фляжку, хмыкнул и повесил её через плечо, благо она была на ремне.

— Держи! Это твоё! — буркнула бабища, протягивая мне круглый щит с пятнами ржавчины и какую-то позорную то ли биту, то ли обрубок трубы.