Свобода – такая вещь: когда она есть, ее не замечаешь, когда нет, не знаешь, что она нужна. А вот когда она была и ее начинают отнимать – это больно, это ужасно, это хуже всего!

Алмазная звезда до меня так и не долетела, не иначе застряла где-нибудь в чиновничьем болоте и канула на дно.

А на одном ужине в компании колонистов я, вероятно, не очень удачно пошутил, закусывая папоротниковый самогон динозавровым бифштексом. После чего я заподозрил, что это мясо обладает наркотическим действием покруче самогона.

– А что? – сказал я. – Не отделиться ли нам от Страдина? Вон все есть: и выпивка, и закуска, на хрена он нам нужен?

И теперь, когда нас вознамерился посетить представитель «Дяди Вовы» тайный советник Антон Петрович Роков, я не ждал от визита ничего хорошего, опасаясь, что его служба будет в полном соответствии с фамилией. Дело даже не в моей очевидной нелояльности, а в том, что Страдин ставит везде исключительно своих людей, независимо от уровня их компетентности. Я не свой.

Злые языки говорят, что у нас вообще не монархия, а республика с одним избирателем (император или императрица назначают преемника). После истории со Страдиным я стал склоняться к мысли: уж не расширить ли число участников.

Вместе с известием о воцарении Страдина пришла новость, что Хазаровский в тюрьме за финансовые махинации. По крайней мере, таково официальное обвинение. Это уж совсем свинство – посадить побежденного соперника! Никита новость прокомментировал непечатно и пропал. Не там ли и Олейников?

Перед визитом Рокова у нас появились тессианские торговцы. Я им искренне обрадовался. Предприимчивость народа Тессы всем известна, наверняка привезут что-нибудь выходящее за рамки стандартного набора имперского транспорта, формируемого под лозунгом «только самое необходимое». При Анастасии Павловне нас изрядно вознаграждали за наши усилия, так что деньги водились.

К тому же тессианцы обладают способностью создавать вокруг себя легкую и приподнятую атмосферу. Я надеялся, что они разрядят обстановку в преддверии визита Рокова.

Вначале они оправдали ожидания: днем устроили нечто вроде ярмарки, а вечером пикник с деликатесами, гитарами и тессианским вином. Я заметил, что голос певца слегка дрожит, но успокаивал себя: ну и что? Новая планета, незнакомая обстановка, новые люди. Но не должны ли торговцы быть спокойнее? Они привыкли к новизне.

Контрабанда?

Груз проверяли поверхностно, до сих пор я не сталкивался с проблемами.

Я оставил пикник и пошел на склад. Один. Я не чувствовал такой уж опасности, и мне никого не хотелось отрывать от осетрины и шампанского только потому, что у меня фобия.

Склад – единственное надежно запираемое помещение на Светлояре, стоит сенсорный замок, реагирующий на сигнал с кольца связи. Я коснулся его радужной полукруглой поверхности, и дверь открылась.

Включил свет. В большом зале тессианцам выделено несколько десятков метров под их товары. Весь угол забит коробками, белый, зеленоватый, голубой пластик. Рядом висит дешевый печатный портрет Анри Вальдо. Я поморщился. Тессианский сепаратист весело смотрит на меня из-под лихо заломленного берета. Белобрысые космы рассыпались по плечам. Светлая бородка клинышком. На берете серебряные буквы «RAT». Республиканская Армия Тессы.

За спиной послышались шаги. Я обернулся.

На склад вошел один из торговцев, черноволосый и смуглый парень по имени Инъиго. У меня создалось впечатление, что он за мной следил.

– Хотите проверить? – спросил он. – Давайте я вам покажу.

– Будьте так любезны, – сказал я, продолжая разглядывать портрет. – Что здесь делает Анри Вальдо?

– Висит, – улыбнулся Инъиго. – Иметь портрет Вальдо не преступление.

Верно, не преступление. Честно говоря, такой портрет есть у каждого второго тессианского студента. Но эти ребята уже не студенты, пора бы перебеситься.

– Он вроде бы раскаялся, – заметил я.

– Он остается героем Тессы, что бы с ним не сделали в Психологическом центре!

– Веревка плачет по вашему герою. А ну, показывайте!

Он открывает передо мной коробку за коробкой: консервы, вино, фрукты, мука. Ничего подозрительного. Я не могу заставить его разорвать все упаковки и вскрыть все банки – это значило бы уничтожить товар.

– Ладно, – говорю. – Спасибо, Инъиго. Идите.

На меня насмешливо смотрит плакатный Анри Вальдо.

Утром на орбите возник корабль Кратоса, а час спустя мы уже встречали челноки.

Мне показалось странным количество и оснащение шлюпов: боевые, хорошо вооруженные машины и по крайней мере полк десанта. Война?

Самый высокий из высоких гостей – Антон Роков спрыгнул на выжженную землю и направился ко мне. Одет дорого, но без излишеств. Черный камзол с красным шитьем, черные волосы зачесаны назад и собраны в короткую косу под темно-багровый бант.

Я приветствовал его вежливым поклоном – он не протянул руки. На худом длинном лице, в углу рта, возникла и тут же исчезла презрительная морщинка.

Его сопровождает охрана: императорские гвардейцы в темно-зеленой форме с красным фениксом, возрождающимся из пепла, на груди и на рукавах. Он, не оборачиваясь, сделал им знак рукой. Они подошли ко мне и встали по бокам. Я не сразу понял, что происходит.

– Данила Андреевич, – тихо сказал Роков. – Вы арестованы. Отдайте оружие.

– На каком основании? – поразился я.

– Не беспокойтесь, в неведении не останетесь.

Оружия я не ношу.

Роков держит паузу, пока один из гвардейцев встает у меня за спиной, а двое других заводят руки назад, запястья плотно обхватывают браслеты пластиковых наручников, словно мне нарастили новую кожу. И я чувствую, как разрывается связь с глобальной Сетью – я оглох и ослеп для мира, сигналы биомодераторов заблокированы, и перстень связи тщетно пытается докричаться до симбионтов в моей крови. Я чувствую, как его снимают с пальца. Роков берет, вертит в руке.

– Вы обвиняетесь в государственной измене! – объявляет он.

Нас мало, колонистов. Антон Петрович говорит достаточно громко, чтобы услышали все. Он оперся на трость, рука с перстнем связи лежит на набалдашнике.

– Кем? – спрашиваю я.

Вынимает из внутреннего кармана цилиндрический футляр, достает бумагу и разворачивает перед моим носом. Я вижу бумагу второй раз в жизни. На первой был патент на чин полковника. Эта такая же гербовая с глянцевой поверхностью и несмываемым текстом, в огне не горит, в кислоте не растворяется, только вместо витиеватой и размашистой подписи «Анастасия» красуется строгое «Владимир». Такой документ можно дистанционно уничтожить с помощью сигнала с императорского перстня, мгновенно и в любой точке Вселенной. На такой бумаге, говорят, напечатаны документы высоких уровней секретности, что лежат в подземном хранилище в Кириополе под зданием СБК.