Как говорит мой новый друг Горо Сунь-В-Нос-Палец (он занимается углубленными исследованиями кружек для религиозных подношений): «За все хорошее — надо поставить Фатика на ножи», и я подпишусь под его словами. А теперь кратко поведаю о том, что случилось непосредственно в Храме Оракула.

Страница оборвана…

Ну а теперь вы узнаете, каким образом Фатик уничтожил нашу прекрасную Тавматург-Академию, а затем пал, убитый в самое сердце рукой человека, коего почитал своим другом…

Здесь заканчивается текст инвективы, оборванный рукой самого Фатика.

Приписка рукой Фатика М. Джарси:

Теперь вы видите, что думают обо мне маги… которые еще остались в живых… Поймаю этого Мраго — рога ему поотшибаю и в нюх вотру, беспредельщику! Посажу на параш…

Страница оборвана…

Панегирик моему другу, написанный у его могилы. За авторством Олника Гагабурка-второго Доули, выполненный собственноручно (без редактуры профессоров Университета Просвещения):

Фтик очен хроший друк. Мне пчално што он умр.

Приписка от руки Джальтаны Мегарон Джарси (бывшей возлюбленной Фатика М. Джарси, отринувшей его ради Шатци М. Джарси):

Не мой характер. Вы понимаете? Слишком спокойный и ровный. Он не может достать звездочку с неба, если я попрошу. Да, будет рядом, но… Он пресный, с ним скучно, он ужасно предсказуем, и даже не хотел со мной драться, когда мы, бывало, скандалили. Ну, вы знаете — он бы потягал меня за волосы, я врезала бы ему промеж глаз — зато потом все завершилось бы сладким и страстным примирением. А то, что финал истории сложился для него так скверно, и он, можно сказать, умер… Ну-у-у… Я даже не знаю, что сказать… Вы сами прочитайте и во всем разберитесь.

Приписка от руки Виджи Риэль Альтеро (супруги Фатика Мегарона Джарси):

Фатик умер, но всегда живет в моем сердце.

Приписка от руки самого Фатика:

Я не умер, меня убили. А теперь догадайтесь, каким образом я пишу эти строки, хожу, дышу и люблю свою жену? Ответ — в этой книге.

Адварис, столица Фаленора. Время действия — примерно тогда же, когда я, Фатик Джарси, разбираюсь с проблемами в недрах горы Оракула.

За много сотен миль от Дольмира солнце пыталось пробиться сквозь тучу пепла, накрывшую Адварис.

Пепел тихо сеялся с неба, оседал на крышах, забивал водостоки, проникал сквозь щели окон, забирался в постели и рты горожан.

Вечный снегопад пепла — начало и конец каждого дня в столице Империи вот уже двадцать лет. Да, пепел сыплет и днем, но горожане, поглощенные работой, не слишком его замечают. О том, что есть другая жизнь и другой свет, они вспоминают поутру и на закате — когда солнце, подсвечивая тучу, бросает на город золотисто-розовые блики.

Пепел, разумеется, падает и ночью.

Утром жители сгребают его в клоаки. Там, в воде, пепел растворяется и уносится в море серым потоком.

Дышать на улицах можно, лишь натянув на лицо полотняную маску. Нельзя долго дышать пепельным воздухом без маски: невесомые хлопья забьют легкие, и человек умрет, хрипя и пуская пену изо рта. На кошек и собак не натянешь маски: они давно мертвы. Из городской живности уцелели только крысы, уцелели — и расплодились в невиданных количествах.

Птиц в городе нет.

Пепел убил деревья и траву. Деревья в парках напоминают окаменевших мертвецов, трава давно стала пылью.

Туча — отражатель любой магии, кроме магии смертоносцев императора, некогда людей, ныне — измененных, полудемонов, самого Вортигена и скованных чародеев — бывших служителей Ордена Империи, плененных узурпатором. В подземной части дворца Гордфаэлей они заняты непрестанным поддержанием заклятия, а их магические силы питает непрерывная гекатомба — ежедневная и беспрерывная смерть десятков людей.

Адварис — столица Империи. А дворец Гордфаэлей — ее сердце. Сейчас на этом сердце — черный нарост Крепости, издалека похожий на колючий исполинский куст, опутавший наружными корнями белый мрамор дворца до самого фундамента. Крепость Вортигена растет над дворцом Гордфаэлей, растет ежедневно, ежечасно, питаемая чужемирной магией. Центральная башня Крепости, называемая Агастр, похожа на черный тюльпан с наполовину раскрывшимся бутоном. Он слегка кренится на тонкой ножке и нависает над городом, готовый раскрыть свои лепестки…

На самом верху башни находится не слишком просторный зал. Колонны у его стен и сами стены странно изогнуты, от чего зал напоминает выпотрошенную грудную клетку. Там, в зале, в том месте, где в грудной клетке помещается сердце, набросив глубокий капюшон, сидит создание, которое давно перестало быть человеком…

* * *

Огромная фигура зябко куталась в меховой плащ, усеянный пролысинами больше, нежели мехом. Острые плечи создавали впечатление сложенных под плащом крыльев — кожистых, нетопырьих. Руки в перчатках — и сразу бросается в глаза, что пальцы слишком длинные, отчего кисти, прижатые к груди, кажутся парой крупных, сцепившихся лапами пауков.

На лице создания была маска — серебряный лик, изображавший человека, несомненно, волевого и решительного, с острыми скулами и выпяченным подбородком. На маске отпечаталось выражение пугающего, отстраненного равнодушия, словно ее обладатель давно расстался с земными заботами и пребывал в горних высях. В черных прорезях поблескивали глаза.

Та́вро Вортиген, бывший герцог и нынешний император, узурпировавший трон Фаленора, сидел на дрянной, точенной шашелем трехногой табуретке и дрожал.

Некогда он так боялся физической смерти, что решился смешать свою плоть с плотью демонов мира Агон, чтобы обрести если не бессмертие, то его иллюзию. Болезнь, жравшая его тело, отступила, но не ушла, затаилась в глубине тела и давала о себе знать всякий раз, когда приходило время новой трансформации.

Мотивы великих злодеев зачастую весьма просты. Вортиген просто боялся сдохнуть, он хотел быть, существовать, дышать и ради этого был готов пойти на всё. Вообще на всё. Уничтожить бесконечное число жизней, пожертвовать родными и близкими. Практически забыть свою личность.

Впрочем, трансформация помогла лишь частично: он и сейчас безумно боялся смерти. Не от болезни или старости, а от удара в спину, мятежа, или даже от своих союзников из Агона, которые с каждым годом выражали все большее недовольство тем, что ему никак не удается уничтожить Витриум, сжечь, спалить, перевешать всех эльфов, предварительно отрезав им острые уши и сложив из них памятный курган.

Сейчас был период очередной трансформации, — в его тело посредством магических ритуалов добавили новую частичку демонской плоти.