так можно. И я не совсем согласен с тобой, что дело там в одних гормонах. Кошечка была ничего такая, лупастенькая, окрас такой пестрый.

— А Ляля серая?

— Не, я не в этом смысле. Ляле очень идет цвет ее шерсти. Я к тому, что мы с тобой немножко мужланы. Особенно ты, Антош. Хладнокровный, не сентиментальный. Даже не могу себе представить, что у тебя могут быть с кем-то романтические отношения. Наверное, на первом свидании, ты сразу поставишь вопрос ребром, или совокупляемся или давай, до свидания.

Антош положил голову под лист лопуха, чтобы спрятаться от солнца.

— Я не знаю, как у меня будет. Я стеснительный с женщинами до ужаса. Немею, костенею, молчу, как пришибленный. Вынужденно скрываюсь за маской отстраненности, чтобы не потерять остатки самообладания.

— А, я понял! Ты позавидовал тому коту, который умеет непринужденно изливать свою душу женщине? У тебя пунктик насчет гармоничных романтических отношений у других.

— Ну, — змей замялся, — очень может быть.

— Вот почему ты с первых минут нашего знакомства так скептически был настроен против наших отношений с Лялей? — Я сел на песок. — Тебе нужна женщина, Антош. Учительница, которая выбьет из тебя всю дурь.

— У-у-у, учительница? Звучит неплохо. С учителями у меня всегда были хорошие отношения.

— Ах ты пресмыкающийся извращенец. — Я похлопал его по нагревающемуся изумрудному телу.

— Иногда мне кажется, Жорж, что из тебя получился бы неплохой психолог.

— Зачем? С кем работать?

— Например, в тюрьме Транзабара, работать с теми, кто как мы, попал в него против воли. Помнишь, как нам было тяжело?

— Ну, конечно, такое разве забудешь. Я и сейчас во сне вылетаю из катапульты. Иногда думаю, что проснусь в другом мире. Интересная идея, Антош, надо будет сходить к начальству, узнать, не требуется ли им такая должность. Чувствую, все эти наши попытки найти смысл жизни в перебирании миров из своих воспоминаний нам тоже скоро наскучат. Нужно, чтобы появилось какое-то занятие, а на путешествия тратить свободное время для отдыха.

— Или для уроков взаимоотношений. — Добавил змей и сильно выдохнул через ноздри, проделав в белом песке две борозды.

Нас окутало поле силы, которой пользовалась кошка и в один миг мы снова оказались в ее мире-мечте. С первого взгляда я понял, что наша кошка расстроена. Её выразительные глаза совсем не умели скрывать чувства.

— Чё? — Спросил я односложно, но рассчитывая на обстоятельный ответ.

— Змей через плечо. — Рыкнула она. — Конец фильма.

— Я не понял… — начал было Антош, не уловив смысла в рифме.

— Насмотрелась. Ведите меня домой.

Змей сгреб нас в кучу и перенес в дом в Транзабаре. Ляля высвободилась из его объятий и прошла на кухню. Достала какой-то напиток на молочной основе и принялась настойчиво лакать, забыв, что я научил ее пить из кружки, как это делают все нормальные люди. Кошка была не в себе. В такие минуты я старался не задевать ее, чтобы не разбудить дремучие инстинкты хищника.

Мы с Антошем выбрались на балкон, полюбоваться, как из центра города запускают новеньких в сторону открытых порталов. Печальная, по сути, вещь, ибо начало пути хорошим не кажется никому из потенциальных иномирцев.

— Завтра схожу к этому пернатому чиновнику, предложу свои услуги. — Произнес я, отхлебывая из кружки холодный чай.

— Я с тобой.

— Ладно. Вдвоем веселее.

— Втроем. — Ляля подошла неслышно. — Куда вы без меня намылились?

— Да вот, Антош сказал, что у меня есть способности психолога. Хочу этих несчастных… — я махнул кружкой в сторону нескольких летящих над городом точек, — настраивать на нужный лад перед тем, как их запулят в небо.

— Уверена, тебе откажут. — Произнесла кошка.

— Почему это? — Я собрался обидеться, думая, что Ляля сомневается в моих способностях.

— Потому же, почему здесь не принято никого ни к чему готовить.

— А я бы не готовил их к будущему, просто успокаивал. Не плачь собачка, тебе неслыханно повезло, что ты очутилась здесь. Теперь у тебя начнется настоящая жизнь, а не это прозябание в будке на цепи ограниченного твоим воображением мира. Я образно. — Поправился я, заметив взгляд кошки, смотрящей на меня, как на полоумного.

— Нам нужна работа. — Пояснил змей. — Что-то такое, что приносило бы нам удовольствие от проделанного. Путешествие мечты, как нам показалось, не удалось?

— Все было хорошо, пока я наблюдала со стороны, а потом черт меня дернул подойти, представиться. — У Ляли завертелись подвижные ушки, что обычно бывало в момент негодования. — Знаете, как на меня посмотрел мой кумир?

— Как? — Спросил змей.

Мне же показалось, что лучше не спрашивать.

— Он будто не увидел меня. Скользнул безразлично взглядом, а потом отвернулся и продолжил бубнить о том, как любит эту мартышку. Прости, Жорж.

— Ничего, теперь я знаю, что мартышки нравятся кошкам.

— Я попыталась еще раз поздороваться, но они оба так разозлились, что я порчу им момент, что не постеснялись оскорбить меня. — Ляля вздохнула. — А ведь я думала, что окажись на ее месте, и мне бы тоже досталась такая любовь.

— Ляля, это же кино! Для тебя роль не была написана, значит, никто тебя любить не будет. А вот если бы ты читала книгу, то могла запросто представить себя на месте этой мадам и попав в мир, в котором существует подобная ситуация, оказалась бы той самой женщиной, ради которой этот кот готов сутками стоять на одном колене.

— А я говорил…

— Антош. — Перебил я змея. — Кино — переваренная пища, не надо жевать, легче усваивается, но воображение страдает.

— Да поняла я уже. — Разозлилась кошка. — Теперь ваша очередь блеснуть воображением. Обещаю, буду придираться.

— Кто из нас? — Спросил я у Антоша.

— Давай, ты. Я еще не выбрал вариант, который мне нравится больше.

Змей, в принципе, не склонен был к быстрым решениям. Его образ мышления строился на тщательном анализе, замешанном на сомнениях. А я уже знал, что хочу посмотреть. Это начало первой книги из огромной серии про одного космического авантюриста.

— Друзья, только это будет мир, где на вас, возможно, начнут коситься. — Предупредил я друзей.

— Мне скрыть лицо или изображать дрессированное животное? — Ляле уже не нравился мой вариант.

— А мне молчать или шипеть? — Антош.

— Я думаю, выбирать вам.

Через минуту Ляля стояла в плаще, скрывающем ее фигуру. На голове парик блондинки, а на лице респиратор, как для человека проходящего реабилитационную адаптацию к условиям другой планеты. Мы иногда использовали такую маскировку, и нигде она не вызывала подозрений. Антош решил изображать из себя циркового змея, как мне показалось, чтобы забраться ко мне на ручки. Это была его маленькая месть за то, что