Деряба кивнул на купца и сурово спросил:

– Ну? Этот, что ли, твой Жадан?

Мальчик поднял взгляд и посмотрел на толстобрюхого купца. Тот глядел на постреленка умоляюще.

– Чего молчишь? Он или не он?

– Он, – хмуро ответил Прошка.

– Ладно, уйди в сторону.

Прошка опустил голову и отошел к обочине дороги. Рыжий атаман взглянул на купца и спросил:

– Чего везешь?

– Ничего, батюшка, – развел руками купец. – Деньги в товаре, а товар я в Онтеевке перегрузил, он теперь с моим человечком до самого Яров-града поедет.

Деряба вздохнул и снова поднял саблю. Глянув на страшную саблю, купец побледнел и взмолился:

– Смилуйся, атаман, не губи! Помилуй бедного купца, буду век за тебя Велесу и Перуну молиться!

Деряба вдруг склонился с коня, быстро схватил купца одной рукою за ухо, оттянул его и полоснул по уху саблей.

Купец заорал, а Деряба выпрямился и швырнул отрезанное ухо в пыль. На лице его при этом не было никакого задора. Он словно бы делал привычную и скучноватую работу. Дождавшись, пока купец перестанет орать, атаман заговорил снова:

– Вишь, чего с ухом-то. Такое же и с пузом твоим будет, коли деньги не отдашь.

Купец с ужасом смотрел на атамана. По его пальцам, прижатым к покалеченной голове, текла кровь, а по толстым, отвислым щекам стекали в усы блестящие слезы.

– Батюшка родимый, нету денег, – протяжно и горестно проговорил он. – Не губи… Пуст я совсем.

– Так нет?

– Нет! Ничего нет!

– Ну, ладно. Нет так нет.

Деряба стал было отворачиваться, но вдруг размахнулся и рубанул купца саблей по голове.

Кровь брызнула в стороны. Сидевшие в подводе люди закричали от ужаса и отшатнулись. Голова купца раскололась пополам, как тыква.

Деряба выдернул из разрубленной головы клинок сабли и обтер его об рогожу.

Тело купца перегнулось через край подводы и затем тяжело, будто куль с мукой, рухнуло в пыль.

Теперь взгляд атамана остановился на бабе. В последние годы многие купецкие вдовы сами вели дела. Иные из них оказались в деле более удачливыми и тертыми, чем их почившие мужья, и за короткий срок удвоили, а то и утроили свои состояния.

– Ну, что, купчиха? – тихо спросил Деряба. – Дашь денег?

Лицо купчихи дрогнуло, а из глаз брызнули слезы.

– Нету… – пробормотала она сквозь слезы. – Нету денег, голубчики. Все в товаре.

Деряба вздохнул и хотел что-то сказать, но тут один из разбойников, кривоногий печенег Карумка, завопил:

– Атаман! Кто-то скачет!

Деряба повернул голову и глянул вдаль. По дороге и впрямь скакал всадник. Разбойники тотчас повыхватывали из ножен сабли. А Хлюп взял в руку лук.

– Атаман, хочешь, я его сниму? – спросил он.

Деряба нахмурился и покачал головой:

– Нет. Поглядим, кто таков и чего надо.

Всадник не спеша приближался к каравану. Деряба и прочие разбойники зорко и угрюмо следили за его приближением, хотя в начинающихся сумерках фигура всадника выглядела неясно и размыто.

Бояться одинокого всадника лихим разбойничкам было негоже, и в их свирепых глазах застыло только мрачное любопытство.

Наконец всадник подъехал к передней подводе и осадил коня. Он был одет в охотничью куртку, кожаные штаны и ичиги. Волосы были длинные, а борода короткая. Сам молод, но не по возрасту угрюм.

– Кто у вас главный? – сухо осведомился всадник.

– А тебе чего? – грубо спросил Коломец и приподнял саблю, но Деряба положил ему руку на плечо, прищурил глаза на незнакомца и глухо проговорил:

– Ну, я главный. А ты что за ком с горы?

Всадник взглянул на Дерябу и сказал:

– Хочу, чтобы ты сложил оружие и поехал со мной.

Конопатое лицо Дерябы вытянулось от изумления.

– Хочешь, чтобы я поехал с тобой?

Незнакомец кивнул:

– Да.

Деряба весело глянул на своих людей, как бы говоря – ребята, вы это видели? Разбойники загоготали. Атаман снова перевел взгляд на незнакомца и весело осведомился:

– И зачем же я тебе понадобился?

– За твою голову назначена большая награда, – сказал незнакомец так, будто речь шла о совершенно обычном деле. – А мне очень нужны деньги.

– Вот как? – Ухмылка сползла с губ Дерябы. – Ты, я вижу, погибели ищешь, щенок? Ну, считай, что ты ее нашел. А ну, Карумка, секи его!

Лезвие сабли сверкнуло над головой Карума, однако рубануть степняк не успел. Всадник сдернул с плеча черный посох, и вдруг что-то громыхнуло. Карумка свалился с коня, несколько раз дернулся в пыли и замер навсегда.

– Атаман, у него ольстра! – дрогнувшим голосом проговорил Коломец.

– Сам вижу! – хмуро отозвался Деряба.

Дуло ольстры смотрело атаману в грудь. Уцелевшие разбойники сбились в кучу, как перепуганные овцы.

Некоторое время все молчали. На небе темные мороки заволокли солнце, и сумерки еще больше сгустились. На лицо незнакомца упала тень.

– Мне нужен только атаман, – негромко проговорил он. – Отдайте мне его, и я…

Договорить ходок не успел. Из леса с клекотом вылетела спуржун-птица, одно из самых страшных и кровожадных исчадий Гиблого места. Перепончатые, будто у летучей мыши, крылья на мгновение затмили свет.

Незнакомец повернулся к лесу и вскинул ольстру, но сделал это недостаточно быстро. Один из когтей спуржун-птицы уцепился за плащ парня и дернул его кверху.

Атаман, единственный, кто не растерялся и не замер на месте от ужаса, выхватил из рук одного из разбойников копье и, привстав на стременах, метнул его в летающую тварь.

Копье со свистом рассекло воздух и вонзилось чудовищу под левое крыло. Перепончатокрылая тварь упала на траву и забилась в предсмертных судорогах.

Незнакомец, упавший рядом с тварью, быстро вскочил на ноги и направил на Дерябу свою ольстру, однако в лицо ему уже смотрел железный наконечник стрелы.

– Тихо, Хлюп, – негромко сказал лучнику Деряба. – Тихо.

Некоторое время оба – незнакомец и атаман разбойников – молчали. Потом Деряба облизнул губы и спросил:

– Что будем делать, парень?

– За твою голову купцы готовы дать пятьдесят золотых солидов, – ответил незнакомец.

– Вот как? – Деряба усмехнулся. – Нешто ты веришь толстобрюхим?

Незнакомец молчал. Тогда рыжий атаман сказал:

– Я спас тебе жизнь. Если б не я, спуржун-птица разорвала бы тебя на части.