— Это понятно. Мы с тобой относимся к разным возрастным группам. В этом плане ты ближе к моему младшему брату Джоуи.

— Как он?

— Признаться, в восторге, что ты возвращаешься домой.

— Ты говоришь так, будто сомневался, что я приеду.

— За пять лет мы не имели от тебя никаких известий.

В тоне Барни сквозило невольное осуждение: близость Клэр почему-то выводила его из равновесия. В нем боролись два чувства: физическое влечение к этой девушке, и в то же время — враждебность.

Но над ним витало и третье, еще более сильное чувство, — острая необходимость положить всему этому конец.

Клэр догадалась, что происходит в душе Барни, и ее глаза наполнились слезами. Голос стал совсем тихим, словно она разговаривала сама с собой.

— Нас никогда не простят, да?

Какие необыкновенные фиолетово-голубые глаза, подумал он с невольным восхищением.

— Это уже в прошлом, Клэр.

— Я так не думаю, — отозвалась она после небольшой паузы. Ей хотелось объясниться начистоту, но она не могла касаться определенных сторон личной жизни матери. — Ты не знаешь обстоятельств. Мама пользовалась своей девичьей фамилией, поэтому нас долго не могли найти. Когда умер отец, мы были в море, а когда нас наконец обнаружили, было уже поздно ехать сюда.

Клэр замолчала, боясь сказать лишнее о матери. Айрин обладала уникальной способностью принимать ошибочные решения. Она несколько дней не говорила дочери о том, что ее отец умер.

— Ну что ж, это кое-что объясняет, — угрюмо произнес Барни.

— Мы до сих пор не можем прийти в себя, — сказала Клэр с болью. Ей стало неуютно под пронизывающим взглядом серых глаз.

— Прости, но мне трудно поверить в это. Айрин без малейших угрызений совести бросила твоего отца.

— Ты считаешь, я должна покаяться? — Нервы у нее были натянуты как струна.

— Не передо мной, разумеется, — пожал плечами Барни.

— Ты теперь будешь осуждать меня до конца моей жизни? Мы ведь скоро станем родственниками.

— И в мыслях не держу. Ты очень красивая, Клэр. — Он бросил на нее взгляд, от которого по ее телу пробежала приятная дрожь. — Париж наложил на тебя свой неповторимый отпечаток.

Клэр покачала головой: иногда броская внешность причиняла ей немало проблем. Все-таки пора перевести разговор на более безопасную тему.

— Кейт, должно быть, волнуется.

— Еще как, — подтвердил Барни, заметив, как изменилось выражение ее лица. — Мы все ждем эту свадьбу с большим нетерпением. Последняя свадьба, которую видел Кэстл Хилл, была свадьбой моего деда. Родители поженились в Сиднее, как ты знаешь.

— И мой папа был шафером. Я думаю, слияние наших семей было неизбежным. Кейт и Керри дружили с детства, на них всегда было приятно смотреть, когда они были вместе. Они должны были влюбиться друг в друга на определенном этапе своей дружбы. Счастливчики.

— Можно подумать, ты не влюблялась.

— Один-два раза, но это была лишь иллюзия любви.

— Не торопись, — посоветовал Барни. — Брак — это очень большой риск.

— Ты хочешь знать, собираюсь ли я замуж?

— Ничего подобного. У тебя просто богатое воображение. Как поживает Айрин?

— Она сейчас с друзьями в Марокко, — сердито ответила Клэр, залетая его тоном. — На вилле в нескольких милях от Танжера. Очень красивый особняк, окруженный финиковыми пальмами и зарослями оливковых деревьев.

— Судя по твоим словам, место потрясающе красивое. Ты была там, конечно?

— Сравнительно недавно. Хозяин особняка надеется, что мама выйдет за него замуж.

— О нет! — с театральным драматизмом воскликнул Барни. — Это даже для Айрин перебор. А что по этому поводу думает ее последний муж, месье де Маффр?

— Заткнись, Барни, — процедила Клэр сквозь зубы.

Боже, неужели я это сказала?!

— Нет, правда, — он сверкнул белоснежными зубами, — существуют же какие-то приличия.

— Мама ненавидит условности. Кроме того, Клод все равно потерял ее — он намного старше.

— Значит, возраст все-таки имеет значение, не так ли? — Блестящие глаза Барни впились в нее острыми алмазами.

— Для мамы — имеет. Если брак не заладился, тут уж ничего не поделаешь.

— Ну, разумеется, счастья надо добиваться любой ценой. Новый воздыхатель, конечно, богат?

Его насмешливый тон больно ранил Клэр.

— Конечно. Мама любит деньги.

— Она, кажется, неплохо заботится о тебе. — Барни прошелся оценивающим взглядом по холеным рукам девушки, красивому платью, дорогой сумочке.

— Я не беру денег ни у мамы, ни у ее мужей, — не без гордости тихо проговорила Клэр.

— Прости, я не хотел тебя обидеть. Я понял, что ты сопровождала Айрин в поездке по Европе. У тебя, кстати, появился очаровательный акцент.

— Тебя, наверное, удивит, если я скажу, что говорю по-французски без акцента.

— Вовсе нет. Чем же ты занималась в Париже? — В голосе Барни слышалась легкая ирония.

Ему даже в голову не приходит, усмехнулась про себя Клэр, что я работала — и небезуспешно — репетитором английского языка. Кроме того подрабатывала фотомоделью, демонстрируя в основном свои длинные светлые волосы.

— Когда-нибудь я расскажу об этом, если тебе действительно интересно знать.

— А почему не сейчас?

— У тебя, кажется, сформировалось предвзятое мнение обо мне.

— Да нет. Собственно говоря, ты еще не успела проявить себя ни с какой стороны. — Он лукавил: Клэр уже волновала его. — Айрин увезла тебя, когда тебе было семнадцать. Керри жутко тосковал по тебе, особенно после смерти вашего отца. Ты знала об этом?

— Никто не знал, что случится несчастье. — Голос Клэр дрогнул.

— Никто не знал, — согласился Барни. — Бегство Айрин сломило Эрика, и после развода жизнь потеряла для него всякий смысл. Он совсем перестал обращать внимание на свое здоровье.

— Я любила его, Барни, — печально проговорила Клэр, опустив голову.

— И он любил тебя. Очень.

— Его смерть потрясла меня.

На самом деле у Клэр случилась истерика. Она обвинила мать в смерти отца и в финале безобразной сцены потеряла сознание.

— Ты что, не могла найти дорогу домой? — Барни не проявлял ни малейшего сочувствия, хотя Клэр и объяснила причину отсутствия на похоронах отца.

— Я должна была позаботиться о маме. И у меня не было в тот момент денег.

Она действительно была на мели, когда умер отец.

— А Айрин не могла подкинуть тебе тысчонку-другую на билет ради такого случая? — едва сдерживаясь, спросил Барни.