Прошло несколько секунд. Ничего не произошло, и он, вновь поставив пистолет на предохранитель, засунул его в кобуру.

Привязав Джемини к бревну коновязи, Джесс ногой распахнул дверь в дом и остановился на пороге. Его тело сжалось подобно стальной пружине.

Пока он обшаривал взглядом большую комнату с баром и игорными столами, старинное поверье о том, что бык свирепеет при виде красной тряпки, обрело для него буквальный смысл. Бесстыдный цвет доминировал здесь во всем: обоях и плинтусах, расцветках оконных штор и портьер, балюстраде, тянувшейся с обеих сторон вдоль ведущей на второй этаж лестницы и окружавшей ее верхнюю площадку. Даже полдюжины осиротевших карточных столов и те были накрыты бордовым сукном.

Дрогнувшая занавеска за баром, закрывавшая проход в подсобную комнату, заставила Джесса непроизвольно согнуть правую руку и потянуться к кобуре. Между тем занавеска приподнялась и из-за нее появилась довольно молодая женщина. Испуганно взглянув на пришельца, она нервно вздохнула и прижала руку к груди. На вид ей было лет двадцать пять. Завитые локоны зачесанных кверху волос падали вдоль висков, обрамляя овальное лицо, чуть подрумяненное косметикой.

– Ради всех святых, вы что, решили меня до смерти напугать? – пронзительно закричала она.

По столь бурной и естественной реакции Джесс заключил, что если кто здесь и шпионит за ним, то только не эта женщина. Он облегченно вздохнул и, оставив в покое кобуру, дотронулся двумя пальцами до полей своей измятой шляпы:

– Извините, мадам или мадемуазель!

При этом вытянул вперед обе руки ладонями вверх, показывая хозяйке, что его не следует бояться.

– Вы и есть Скарлет Роуз?

– Именно я, и никто больше! А вы сами-то кто? «Так, все еще боится! Осторожная дамочка! Надо ее успокоить».

– Кем бы я ни был, никакого вреда вам причинять не собираюсь, – усмехнулся Джесс.

И еще раз, но уже более внимательно, окинул взглядом игорный зал. Убедившись, что по углам никто не прячется, Джесс сделал шаг к стойке бара, тянувшейся вдоль всей стены, покрытой опять же красным лаком. На полках теснились бутылки разных форм, размеров и цветов. Чуть пониже висело довольно большое овальное зеркало, в котором отражались все расставленные по залу столики. Несомненно, игроки в портер нередко пользовались им, дабы незаметно заглядывать в чужие карты.

Скарлет Роуз, оправившись от испуга, вытерла руки о повязанный чуть выше живота фирменный фартук и заняла свое обычное место за стойкой бара.

– Ну а теперь, когда мое сердце уже не стремится выпрыгнуть из груди от страха, сэр, чего бы вы пожелали?

Все еще раздраженный кровавым цветом окружающей обстановки, Джесс опустился на круглое сиденье, вытянул левую ногу и, упершись каблуком со шпорой в медную подставку, небрежно бросил:

– Виски, если есть.

– Ха! Это, пожалуй, единственное, что мы теперь можем предложить! – хмыкнула Скарлет Роуз. – Пять центов за порцию.

Она пошарила правой рукой по полке на внутренней стороне стойки, извлекла оттуда бутылку с желтым напитком и налила в точно отмеренный на один глоток стаканчик. Джесс выгреб из кармана несколько пятицентовых монет и бросил одну на стойку. После чего поднял стакан и, запрокинув голову, залпом выпил. Огненная жидкость обожгла его губы, промыла от многодневных наслоений пыли горло и наполнила приятным теплом желудок.

– С тех пор как прииски закрылись, к нам стали редко заглядывать посетители, – вздохнула Роуз.

От Джесса не укрылись ни пытливый блеск в ее глазах, ни скрытый вопрос, явно заключавшийся в сказанной фразе.

«Хочет выудить побольше, не задавая прямых вопросов».

Ему понравилось поведение хозяйки. К тому же он очень хорошо разбирался в подобных играх. Ибо и сам уже много лет был им далеко не чужд...

– Моя лошадь захромала, – без всякого перехода сказал он, опустив пустой стакан на стойку. – Вы не могли бы порекомендовать мне приличного ветеринара или хотя бы опытного конюха?

– Это в Ласт-Хоупе? Ха! Здесь вы скорее отыщете золотую жилу!

Она взяла бутылку и налила Джессу еще.

– Те, кто здесь живет, в свое время приехали с надеждой найти второй Клондайк. В первое время казалось, что так оно и будет. Дела вроде бы пошли неплохо.

Но уже через год золотоносный пласт начал быстро худеть, а прииски закрываться один за другим. В конце концов люди потеряли всякую надежду и бросились кто куда. А в основном туда, где, как им казалось, можно быстро и легко разбогатеть.

– Но не все же! – фыркнул Джесс. – Ведь вы-то остались! Интересно почему?

Скарлет пожала левым плечом:

– Наверное, из упрямства. Тут неподалеку, в горах, пока еще живет пара-другая семей, которые клянутся, что не уедут отсюда до тех пор, пока Ласт-Хоуп – Последняя Надежда – перестанет быть таковой. – Тут губы Скарлет насмешливо скривились. – Наверное, и я не сдамся раньше!

– Настойчивость и упрямство – очень даже ценные качества, – в свою очередь усмехнулся Джесс, поднимая очередную стопку виски. – Тем более – в женщине! Вряд ли найдется мужчина, способный ей противостоять.

Щеки Скарлет зарделись ярким румянцем, и Джесс понял, что комплимент пришелся ей по вкусу. В руках хозяйки появилась тряпка, которой она принялась усердно надраивать и без того блестевшую стойку бара.

– Вы когда-нибудь бывали в Лидвилле? – спросил он. Рука с тряпкой застыла. Роуз выдержала короткую паузу и со вздохом, ответила:

– Только один раз. И никогда не хотела бы повторить этот опыт! Думаю, что нет человека, который бы не испытал чего-нибудь подобного!

Джесс утвердительно кивнул, поскольку все это было ему хорошо знакомо. Хозяйка же бросила на гостя пытливый взгляд.

– Вижу, вы привыкли путешествовать. Так?

Джесс отпил глоток и снова кивнул:

– Я только что приехал из тех мест. Хотел повидаться с приятелем, но он почему-то так и не появился. Наверное, проехал несколькими неделями раньше. Такой высокий рыжеволосый парень. Говорит с сильным шотландским акцентом... Кстати, как и вы.

– Эх, голубчик! Единственное, что напоминает мне здесь о когда-то родной Шотландии, так это бутылка из-под виски. Я ее случайно нашла, убираясь в кладовке.

Джесс с трудом удержался, чтобы не спросить, уверена ли Скарлет в том, что упомянутая бутылка – единственное имеющееся здесь напоминание о бывшей родине. И не потому, что не поверил хозяйке, а в силу известной ему привычки простолюдинов не замечать мелочей, которые могли бы пробудить в них какие-то воспоминания.

Веселый и добродушный юмор Скарлет Роуз был результатом постоянных наблюдений женщины, успевшей за свою жизнь многое увидеть и сумевшей ничего не забыть. А потому легче всего расшевелить ее можно было бы, засыпав вопросами. За последние двенадцать лет работы по поимке преступников Джесс научился избегать даже самых мелких ошибок и поэтому сразу сообразил, какой тактики придерживаться в разговоре с Роуз. Чтобы развязать хозяйке язык, он добродушно улыбнулся: