– Выберите любую карту, – предложил я. – Выберите и запомните, но мне не показывайте. Выбрали?

– Да.

– Отлично, – сказал я. – Положите эту карту на стол, разумеется, рубашкой вверх.

Он положил.

– Теперь накройте ее колодой. Возьмите колоду и перетасуйте ее.

Он начал тасовать, не особо умело, но карты из рук не сыпались. Пока он это делал, я трансгрессировал выбранную им карту во внутренний карман его пиджака.

– Хватит, – сказал я. – Просмотрите колоду. Ваша карта в ней есть?

Недоверие на его лице медленно сменялось изумлением, и степень изумления становилась все больше, по мере того как уменьшалось количество не проверенных им карт.

– Ее здесь нет.

– Посмотрите во внутреннем кармане. В левом.

Он сунул руку в карман и вытащил карту, держа ее двумя пальцами, словно это была какая-то ядовитая тварь.

– Но как? – удивился он. – Как? Вы ведь даже не притронулись к колоде! И не вставали со своего стула! Как?

– Это была магия, – сказал я. – Вопрос о степени моей компетентности снят?

– Да! Конечно! Спасибо вам огромное!

– Карту можете оставить себе, на память, – предложил я. Все равно колода уже неполная, слишком много приходит сомневающихся.

Рассыпаясь в благодарностях и удивляясь по поводу моего альтруизма, он удалился, а я вернулся к работе.

Странные люди. Их не удивляет тот факт, что я могу рассмотреть любую ауру за считаные секунды, а детский трюк с картами, повторить который может любой начинающий маг, приводит их в щенячий восторг.

Поработать мне не дали.

На лестнице еще не успели затихнуть шаги недоверчивого клиента, как с улицы донесся рев мощного мотора и визг покрышек и тормозов. Вход в нашу контору со двора, двор узкий, да еще надо проехать через арку, и я знал только одного человека, способного бросать машину в этот поворот на скорости большей, чем десять километров в час. Мой друг и компаньон прибыл на работу. Пискнула сигнализация, потом на лестнице снова послышались шаги. В этот раз они не удалялись, а приближались, и было их мало, так как мой энергичный коллега обычно перепрыгивает через две, а то и три ступеньки.

В офис он ворвался, как ураган локального значения. С порога бросил саквояж, сегодня уж больно увесистый, под свой стол, а кожаный плащ отправился в полет к вешалке. Та, как обычно, пошатнулась, но устояла.

– Здорово, трудоголик! – гаркнул Серега и метнул свое тело в кресло. Кресло откатилось на пару сантиметров и ударилось о стену. Хорошо, что дом, в котором мы арендуем помещение, принадлежит к коммунистическому, добротному стилю архитектуры и стены от таких издевательств не падают. И даже не деформируются. Это вам не модный сейчас гипсокартон.

– Как тут у нас?

– Привет, – сказал я. – У нас тут спокойно.

– Кисло, – возмутился он. – А ты и рад, никто не мешает.

– Ага…

– Опять все выходные корпел над трудами своими забубенными?

– Корпел, – согласился я. – Зато по тебе видно, что выходные прошли недаром.

– Точно. Выходные прошли за очень хорошие деньги. Сделаешь мне кофе?

– А волшебное слово?

– Бегом!

– Некультурный ты человек!

Чайник был горячий. Я насыпал в кружку две ложки растворимого кофе, две ложки сахару и залил кипятком. Серега щелкнул пальцами, кружка вырвалась у меня из рук и спланировала на его стол, остановившись на самом краю. Пижон.

– Пожалуйста, – сказал я и вернулся на свое место.

– Лепота.

Серега сделал большой глоток и выудил из-под стола свой саквояж. Он достал из него нечто массивное и блестящее, водрузил это нечто на столешницу и позволил мне полюбоваться.

– Интересное композиционное решение, – съязвил я. – Как вам удалось выразить на его морде такую степень отчаяния, маэстро? Должен заметить, что вздыбленная шерсть на загривке вам особенно удалась. А что касается хвоста…

– Изгаляйся, – кивнул Серега. – Соседский кот, между прочим. Васька.

– Редкое имя для кота. Чего ты с ним сотворил?

– Ничего я с ним не творил, – сказал Серега. – Он сам.

– «Невиноватая я, он сам пришел», – процитировал я. – Чего он сам сделал-то? Мяукал по ночам громко?

– Нет. Понимаешь, я мусор пошел выносить, дверь приоткрытой оставил, вот он в квартиру и влез…

– И?.. – Я ждал продолжения.

– На философский камень сел.

– Класс! – констатировал я. – Соседи в курсе?

– Я что, дурак?

– А что, нет?

– Хорош издеваться, – сказал он. – Чего делать? Философский камень у Сереги дефектный. Вечной молодости и бессмертия он своему обладателю не дает, зато превращает в золото все, что к нему прикасается. Держать такую штуку у себя дома, да еще в пределах досягаемости, – верх всяческой безалаберности, о чем я Сереге немедленно и сообщил.

Упреки он воспринимал молча, допивая кофе, потом заставил кружку отлевитировать обратно на «хозяйственный столик» и вздохнул.

– Ладно, – смилостивился я. – Думаю, что ты все понял и больше не будешь. Камень хоть убрал?

– В сейф.

– И почему только он там сразу не лежал, – вздохнул я. – Кот хозяевам очень дорог?

– Фиг знает. Расколдовывать будем?

– Тут работы на пару недель, – предположил я.

– К чертям, – безответственно заявил Серега. – Другого заведут.

– Маленьких детей там нет? Или пожилых женщин? Страдать никто не будет?

– Не, хозяин у него мужик. Переживет.

– Почем нынче грамм золота? – спросил я. – Если в качестве лома?

– Почему это лома? – возмутился Серега. – Это, если хочешь знать, произведение ювелирного искусства…

– Переплавлять надо твое произведение, – сказал я. – У тебя же ни в одной скупке его не возьмут. В нем же килограмм десять.

– Все двенадцать.

– Тем более.

– Давай хвост ему отпилим? На память?

В дверь постучали, поэтому ответить я не успел. За обсуждением злоключений соседского кота Васьки мы не услышали, как по лестнице поднялся очередной клиент.

– Войдите, – громко ответил Серега.

Вошедший оказался молодым коротко стриженным «спортсменом» в кожаной куртке и аналогичных штанах. Он бросил короткий оценивающий взгляд на убранство нашей конторы и водрузил свое мощное тело на стул для посетителей. А я сообразил, что Серега пригласил его войти несколько преждевременно, поскольку мы не успели убрать со стола золотого Ваську.