— Не понял…

— Зачем вы напускаете на себя эту холодность и враждебность? Мы же соседи и должны ладить друг с другом, ну хотя бы делать вид.

— Я жил здесь задолго до вас, мисс Пендлбери, но с тех пор, как вы поселились в этой квартире, которую я надеялся занять, моя спокойная жизнь кончилась, от нее остались одни воспоминания. Сколько раз вы приходили ко мне занять соли, муки или маргарина, когда готовили для своих очаровательных друзей? Или за свечкой, когда электричества не было? Вы хоть раз задумались о том, что ваши вторжения нарушают мое уединение?

— Вы хотели занять мою квартиру?

— Я хотел устроить там мастерскую. У вас одной в этом доме стеклянная крыша. Увы, ваше обаяние больше подействовало на хозяйку, и мне приходится довольствоваться тусклым светом своих скромных окон.

— Да я хозяйку в глаза не видела, а квартиру сняла через агентство.

— Может, закончим на этом?

— Так вы поэтому так холодны со мной? Потому что я заняла вашу мастерскую?

— Мисс Пендлбери, если сейчас что и холодно, так это мои ноги. Мерзнут, бедняги, на сквозняке, пока мы тут с вами мило беседуем. Если вы не против, я удалюсь, а то как бы не простудиться. Желаю приятной ночи. Моя-то по вашей милости теперь будет короче.

Мистер Долдри осторожно закрыл дверь перед носом Алисы.

— До чего ж странный тип! — проворчала она, возвращаясь к себе.

— Я все слышал, — прокричал в ответ мистер Долдри из гостиной. — До свидания, мисс Пендлбери.

Дома Алиса умылась и легла под одеяло, свернувшись калачиком. Долдри прав, зима выстудила викторианский дом, и слабое отопление не могло заставить столбик термометра ползти вверх. Она взяла книгу с табуретки, служившей ей тумбочкой, прочла несколько строк и положила на место. Потом погасила свет и дождалась, пока глаза привыкнут к темноте. По стеклянной крыше струился дождь. Алиса зябко поежилась и стала думать о влажной земле в лесу и осенних листьях, гниющих в дубовой роще. Она глубоко вдохнула и ощутила теплый запах перегноя.

У Алисы был особенный дар. Очень острое обоняние позволяло ей различать и навсегда запоминать легчайшие запахи. Целый день она проводила за столом в своей мастерской, соединяя молекулы, чтобы однажды какая-то комбинация могла превратиться в духи. Профессия Алисы называлась «нос». Она работала в одиночку и раз в месяц обходила лондонских производителей, предлагая им свои формулы. Прошлой весной ей удалось убедить одного из них запустить в производство одно из ее творений. Алисин «Шиповник» понравился парфюмеру из Кенсингтона и имел некоторый успех у его богатой клиентуры, за что ей причитался небольшой ежемесячный процент. Эта скромная сумма позволяла ей жить чуть лучше, чем в предыдущие годы.

Алиса снова зажгла лампу и села за рабочий стол. Взяла три пробника из пористой бумаги, окунула их в три флакона и до поздней ночи записывала в тетрадь полученный результат.

* * *

Алису разбудил звонок будильника, и она швырнула в него подушкой. В лицо светило солнце, затененное легкой утренней дымкой.

— Дурацкая крыша! — проворчала Алиса.

Тут она вспомнила про встречу на вокзале, и лень как рукой сняло.

Она вскочила, похватала из шкафа первое, что попалось под руку из одежды, и бросилась в душ.

На улице Алиса глянула на часы. Автобусом на вокзал ни за что не успеть. Она подозвала такси и, усевшись в машину, стала умолять водителя ехать самым коротким путем. Когда она прибыла на станцию за пять минут до отправления поезда, у касс стояли длинные очереди. Алиса глянула на перрон и бросилась туда.

Антон ждал ее у первого вагона.

— Ну где тебя носит? Заходи скорей! — сказал он, помогая ей влезть на подножку.

Алиса прошла в купе, где расположились ее друзья.

— Как думаете, контролеры будут? — спросила она, усаживаясь и отдуваясь.

— Я бы дал тебе свой билет, если б купил, — сказал Эдди.

— Я бы сказала, один шанс из двух, — заметила Кэрол.

— В субботу утром? Скорее один из трех… Посмотрим, когда доедем, — заключил Сэм.

Алиса прислонилась головой к окну и закрыла глаза. От столицы до побережья был час езды. Она проспала всю дорогу. На брайтонском вокзале на выходе из вагона билеты проверял контролер. Алиса остановилась перед ним и притворилась, что ищет в карманах. Эдди последовал ее примеру. Антон улыбнулся и вручил каждому по билету.

— Они были у меня, — сказал он контролеру.

Потом обнял Алису за талию и повел в зал.

— Не спрашивай, как я догадался, что ты опоздаешь. Ты всегда опаздываешь! Про Эдди сама знаешь, он по натуре безбилетник, а мне не хотелось, чтобы день был испорчен с самого утра.

Алиса достала из кармана два шиллинга и протянула Антону, но тот нежно закрыл ее ладонь.

— Пошли, — сказал он. — Время пролетит — не заметишь. Хочу все успеть.

Алиса смотрела, как он вприпрыжку припустил вперед. Она улыбнулась: на мгновение ей показалось, будто перед ней тот самый подросток, с которым она была знакома с юных лет.

— Ну ты идешь? — обернулся он.

По Куинз-роуд и Уэст-стрит они вышли на проспект, тянувшийся вдоль моря. Там собралось уже много гуляющих. Два огромных пирса далеко выдавались в море. Возвышающиеся на них деревянные постройки делали их похожими на огромные корабли.

На Дворцовом пирсе расположились ярмарочные балаганы. Друзья пешком дошли до больших часов у входа. Антон купил билет Эдди и сделал знак Алисе, что возьмет и ей.

— Не надо везде за меня платить! — шепнула она ему на ухо.

— Почему нет, если мне это нравится?

— Да с какой стати…

— А доставить мне удовольствие — этого тебе мало?

— Который час? — спросил Эдди. — Есть охота.

Неподалеку, рядом с большим зданием зимнего сада, продавали фиш-энд-чипс. Оттуда долетали запахи горячего масла и уксуса. Эдди погладил брюхо и потащил Сэма к палатке. Недовольно поморщившись, Алиса присоединилась к остальным. Все сделали заказ, Алиса заплатила продавцу и с улыбкой протянула Эдди тарелку с жареной рыбой.

Друзья позавтракали, облокотившись на балюстраду. Антон молча смотрел на волны, скользившие между сваями пирса. Эдди и Сэм болтали о мировых проблемах. Эдди обожал критиковать правительство. Он ругал премьера за то, что тот совершенно не думал или думал недостаточно о самых обездоленных слоях населения, за то, что не сумел организовать масштабные работы, дабы ускорить восстановление города. В конце концов, достаточно просто нанять безработных и голодающих. Сэм толковал ему про экономику, доказывал, что найти квалифицированную рабочую силу трудно, а когда Эдди зевал, обзывал его бездельником-анархистом, на что приятель и не думал обижаться. Они воевали в одном полку, и, несмотря ни на какие разногласия, их дружба была нерушима.