— Я все-таки думаю, что это был бушменчик, — сказал наконец Этан.

— Этан Фельд, если ты еще раз скажешь слово «бушменчик»…

— Извини, папа. Я знаю, ты на меня сердишься, но… — Этан набрал воздуха и задержал его в себе. — Мне что-то не хочется больше играть в бейсбол.

Мистер Фельд, не отвечая, смотрел на дорогу, чтобы не пропустить поворот к Райдаутам.

— Мне жаль это слышать, — сказал он немного погодя.

Этан не раз слышал от мистера Фельда, что первый научный эксперимент, который тот проделал в возрасте восьми лет, когда еще жил в Филадельфии, была попытка сделаться леворучным питчером: он вычитал, что у мальчика, который умеет бросать с левой руки, больше шансов попасть во взрослую лигу. Он подвесил на бабушкином заднем дворе старую покрышку и все лето тренировался кидать мяч сквозь нее левой рукой. Отработав сильные броски, он научился подавать трехпальцевый мяч, который в полете не вращается и опускается на отбивающего медленно, порхая, как мотылек на цветочную клумбу. Но трехпальцевый у него получался не очень хорошо, и когда он попробовал эту подачу в настоящих матчах, другие игроки запросто его отбивали. При этом нестандартное движение мяча очень заинтересовало маленького Фельда, и он стал задумываться об очертаниях разных вещей и о том, как воздух обтекает круглые, очень быстро движущиеся предметы. В конце концов он бросил бейсбол и занялся аэродинамикой, но и по сей день помнил, до чего это здорово — стоять на маленьком буром холмике посреди зеленого поля и держать в руке предмет, способный летать.

— Папа!

— Да-да, — с легким раздражением отозвался мистер Фельд. — Если ты не хочешь больше играть, я возражать не стану. Я понимаю. Кому приятно проигрывать каждый раз?

Команда «Руте Рустерс», если говорить честно, проиграла все семь первых матчей этого сезона. По мнению большинства игроков, а также их тренера мистера Перри Олафсена, этому в немалой степени поспособствовал Этан Фельд. Почти все сходились на том, что более бестолкового игрока на Клэм-Айленде еще не бывало. Трудно было определить, почему это так. Роста Этан был среднего — немного коренаст, пожалуй, но не увалень, и бегал он неплохо, когда убегал, например, от пчелы. Но всякий раз, когда он надевал спортивную форму и выходил на пыльное поле Джока Мак-Дутала, все сразу шло наперекосяк.

— Но я боюсь, сынок, что на сегодняшний матч тебе нельзя не являться, — продолжал мистер Фельд. — Команда на тебя рассчитывает.

— Ну да?

— Мистер Олафсен на тебя рассчитывает.

— Рассчитывает на мои три ошибки.

У дороги показались ветхие почтовые ящики, отмечающие въезд во владения Райдаутов, и Этан почувствовал, что время его на исходе. Когда в машину сядет Дженнифер Т., от сегодняшнего матча увильнуть уже не удастся. Дженнифер Т. не станет с таким же терпением выслушивать доводы Этана, какие бы веские доказательства он ни приводил. У нее на все свое мнение, и действует она согласно ему, особенно в том, что касается бейсбола. Если Этан хочет добиться своего, надо спешить.

— Бейсбол — дурацкая игра, — заявил он, решившись пойти напролом. — Нудьга, и больше ничего.

— Нет, Этан, — грустно возразил отец. — Ты заблуждаешься.

— А по-моему, нудьга.

— Скучно бывает только…

— Да знаю я, знаю. Скучно бывает только людям, которым все безразлично. — Этан слышал этот отцовский девиз много-много раз. У мамы девиз был другой: «Люди могли бы многому поучиться у лам». Мама была ветеринаром. Когда Фельды жили в Колорадо-Спрингз, она занималась умными, свирепыми, бдительными сторожевыми ламами. Пастухи в Скалистых горах пользуются ими для защиты овечьих отар от собак и койотов.

— Верно, — кивнул отец, сворачивая на длинную раздолбанную гравиевую дорогу к усадьбе Фе Райдаутов. — В жизни нельзя быть безразличным, и в бейсболе тоже.

— В бейсболе ничего не происходит. Медленно все, просто жуть.

— Правильно. В жизни раньше тоже все было медленно, а теперь все быстро. Вопрос в том, стали ли мы от этого счастливее?

Этан не знал, как на это ответить. Когда отец управлял одним из своих больших, медленных воздушных китов, плывущих неведомо куда с максимальной скоростью тридцать пять миль в час, с его лица не сходила улыбка. Если ему когда-нибудь удастся продать идею цеппелина как общедоступного семейного транспортного средства, то исключительно благодаря этой улыбке. «Тише едешь — веселее будешь» — вот лозунг компании «Фельд Эйршип».

Мистер Фельд, брызгая гравием из-под колес, затормозил перед домом, где жила Дженнифер Т. вместе с братишками-близнецами Даррином и Дирком, бабушкой Билли Энн, двумя двоюродными бабушками и двоюродным дедушкой Мо. У них в доме все были либо старые, либо малые. Отец Дженнифер Т. здесь не жил, только показывался время от времени (он вообще нигде не жил подолгу), а мать уехала на Аляску вскоре после рождения близнецов — уехала поработать на лето, да так и не вернулась. Этан нечетко представлял себе, кто живет в трех других домах, раскиданных по зеленой поляне, но все они тоже были Райдауты. Райдауты жили на Клэм-Айленде очень давно. Говорили, что они происходят от индейцев, коренных обитателей острова, хотя в школе Этана учили, что, когда первые белые поселенцы прибыли на Клэм-Айленд в 1872 году, здесь вообще никого не было — ни индейцев, ни кого-либо еще. Когда миссис Клатч, преподавательница социологии, сообщила им об этом, Дженнифер Т. так разозлилась, что перекусила карандаш пополам. На Этана это произвело сильное впечатление — не менее сильное, чем Мо Райдаут, дедушка Дженнифер Т. Мо был самый старый из всех знакомых Этану людей и чистокровный индеец-салиш. Дженнифер Т. говорила, что он когда-то давно играл в Негритянской лиге и три сезона провел с «Сиэтл Рей-ниерс» из старой Тихоокеанской лиги.

Сигналить мистеру Фельду не пришлось — Дженнифер Т. дожидалась их на шатком крыльце. С громадной спортивной сумкой в руке она понеслась вниз, перескакивая через две ступеньки. Ей всегда не терпелось убраться куда-нибудь из своего дома. В жизни Этана бывало время — например, когда у них в доме умирала мама, — вызывавшее у него такое же желание.

Форма Дженнифер Т. как всегда сияла чистотой. Ее трико, майка и носки всегда были почему-то белее, чем у всех остальных (Дженнифер Т., о чем не уставал напоминать Этану мистер Фельд, сама стирала все свои вещи). Длинные иссиня-черные волосы она связывала хвостом и пропускала в заднюю прорезь бейсболки, где пристегивается пластиковый ремешок.

Она закинула сумку на заднее сиденье и сама забралась туда. В машину она принесла с собой запах бабушкиных сигарет и жвачки — Дженнифер Т. употребляла измельченный сорт, имитирующий жевательный табак.

— Привет.

— Привет.

— Здравствуй, Дженнифер Т., — сказал мистер Фельд. — Сейчас я тебе расскажу, чего добивается от меня мой сын.

Как раз этого момента Этан и боялся.

— Я бушменчика видел, — торопливо сообщил он. — Африканского. Сначала я думал, что это лиса, но он ходит, как обезьянка, и я…