Но что окончательно добило Стефани — он вдруг заулыбался. Приподняв бровь в притворном удивлении, он привлек ее к себе.

— Дорогая, — с упреком сказал Тони, — это что, наша первая ссора? — И, не давая ей времени ответить, он с силой притянул ее к себе и поцеловал.

После недолгого сопротивления Стефани, со вздохом, сдалась. Она ведь так его любила, его объятия были так крепки, а поцелуи так нежны и искусны… Через минуту напряжения как не бывало. Тони, думала она, любит ее так же сильно, как она его, и он поклялся, когда делал ей предложение, что посвятит свою жизнь тому, чтобы сделать ее счастливой. Он не подведет, не обманет.

Стефани немного отклонилась назад и поглядела на своего избранника с мягкой улыбкой.

— Так, значит, — сказала она, — едем в Рокфилд?

Он резко отстранился.

— Стефани, — он источал раздражение всем своим существом, — ты не слушала то, что я только что говорил? Мы едем в Аспен. Ты знаешь, как Уитни важны для меня. Они были моими первыми клиентами, когда я только открыл свою юридическую практику, и они до сих пор являются моими самыми крупными клиентами.

— Ты упускаешь главное. — Стефани дрожащей рукой поправила свои тяжелые шоколадно-коричневые кудри, спадавшие на плечи. — Слово есть слово, а ты пообещал. Тебе только надо сказать семейству Уитни, что у нас уже есть планы на Рождество. Они показались мне милыми людьми. Они поймут.

— Я еду в Аспен, Стефани, позволь мне внести ясность в этот вопрос. У тебя есть выбор: ты можешь провести Рождество в Вермонте со своими родными или поехать со мной в Колорадо.

Стефани не поверила своим ушам.

— Выбор?.. Это скорее ультиматум.

Ее жених легко пожал плечами:

— Все зависит от того, как ты на это посмотришь.

Как она могла посмотреть на это? Для Стефани все было ясно. Тони казалось, что он дает ей выбор, но он ошибался. Она пообещала родителям быть дома на Рождество.

Дрожащими пальцами она сняла кольцо, подаренное на помолвку, и протянула его Тони. Сапфир никогда не казался таким прекрасным. Тони был поражен. Он просто смотрел на кольцо, не веря своим глазам. Видимо, это первый раз, когда кто-то говорит «нет» великолепному Энтони Говарду Гудду-третьему, подумала Стефани, изо всех сил скрывая, как она несчастна.

Золото звякнуло, скользнув из ее рук на деревянную поверхность столика.

— Пойду соберу свои вещи.

— Ты делаешь ошибку, Стефани. Не поступай так со мной. — Впервые в голосе Тони зазвучала озабоченность. — Что же мне сказать Уитни? Что мне вообще…

Стефани направилась в спальню. Она благодарила Бога, что ей удалось сдержать слезы: это подождет, думала она, сначала надо дойти до машины.

Ее голубая матерчатая сумка лежала полуоткрытой на кровати Тони. Из сумки выглядывало черное кружевное белье… прозрачное, вызывающе дорогое белье, которое она собиралась надеть позднее вечером, когда они с Тони в самый первый раз…

Стефани яростно застегнула молнию на сумке.

Она надела свое красное короткое пальто, сунула маленькую вечернюю сумочку в карман, накинула ремень голубой сумки на плечо и поспешила вернуться в прихожую. Там она помедлила и, заколебавшись, обернулась. Сердце прыгнуло в груди — Тони стоял, где она его и оставила, он был бледен, как снег за окном. Но она уже решилась, сжала губы и запахнула пальто — как будто оно могло защитить от боли! Если Тони не знает, что обещания надо выполнять, у них не может быть общего будущего.

Сегодня вечером для нее раскрылась та его сторона, о существовании которой она не знала. И Стефани она очень не понравилась. Наверное, эта черта в его характере присутствовала всегда, просто она, Стефани, была слишком ослеплена любовью, чтобы заметить ее. Ослеплена любовью и… да, надо признать честно, восхищена тем, что за ней ухаживал самый завидный жених Бостона. Надо было трижды подумать, прежде чем связываться с кем-либо из так называемых «сливок общества». Стефани с непривычным чувством горечи покачала головой. Эту ошибку она больше не повторит.

Стефани вошла в лифт и, когда двери стали закрываться, снова взглянула туда, где стоял Тони. Но просторная прихожая была уже пуста. Он вернулся к гостям, даже не дождавшись, когда она уйдет, печально подумала Стефани.

— Тони Гулд — придурок, — сказала Джейни Мартин. Они вместе со Стефани снимали квартиру. Джейни, сидя на кровати Стефани, наблюдала, как та яростно набивала огромный оранжевый пластиковый мешок плюшевыми зверятами в веселенькой упаковке. — Аспен, подумать только! Я надеюсь, он сломает ногу, катаясь на лыжах!

Стефани решила не отвечать, но, когда ей наконец удалось впихнуть в мешок игрушечного жирафа с длиннющей шеей, с триумфом выдохнула:

— Вот так!

— Он не просто придурок, — серые глаза Джейни искрились насмешкой, — он, должно быть, сумасшедший! Где он найдет кого-нибудь похожего на тебя? И я говорю не только о твоей внешности, хотя ты так красива, что тебя бы в кино снимать! Я не знаю лучшего человека, чем ты.

Стефани плотно завязала мешок и оттащила его к двери, где уже лежало три таких же. Только после этого она повернулась к Джейни и твердо сказала:

— Я не хочу больше о нем говорить.

— Хорошо. Но он собирался отвезти тебя в Рокфидд на своем «ягуаре», а теперь тебе придется ехать на твоем старом «универсале», и тебе отлично известно, что он не очень надежный. Он у тебя глохнет и…

— Я попрошу отца взглянуть, в чем там дело, когда буду дома.

— До дома еще надо доехать.

— Сейчас я не могу позволить себе авторемонт…

— Да, ты почти полностью опустошила свой счет в банке — все эта блуза от Луи Феро. — Джейни вздохнула. — Ты выступала не в своей лиге, подружка…

— Джейни… — Тон Стефани был почти угрожающим.

Джейни поморщилась:

— Да я просто волнуюсь за тебя: застрянешь где-нибудь в глуши на проселке, а зимой это совсем не смешно. Почему бы не поехать на автобусе, а?

— Как ты себе представляешь меня с этими мешками в автобусе?

— Оставь игрушки здесь, ребята поймут и не обидятся.

— Мои племянницы и племянники?! Джейни, эти игрушки для них — весь смысл праздника. — Стефани вытерла руки о штаны сзади. — А теперь, если ты уже закончила меня ругать, давай помоги отнести все в машину, мне бы хотелось отправиться поскорее. — Она подошла к большому зеркалу и кокетливо сдвинула свою красную с белой отделкой шапочку набок, причем, пользуясь возможностью, смахнула непрошеную слезинку. Когда Стефани повернулась, на ее лице сияла улыбка. — Так, я готова. — Она подхватила свое красное пальтишко и надела его по пути к двери.

— Ты позвонила родителям? Они знают, что ты приезжаешь на день раньше, чем планировала? — Джейни вскочила, и ее длинные, по пояс, рыжие, абсолютно прямые волосы взметнулись как стена огня.