– Безвариат Сотрапезник сомневается в своих силах?

– Увы, Агата, никто не застрахован от ошибок.

Женщина подошла ближе, и ее тонкие длинные пальцы нежно прикоснулись к щеке ученого:

– Даже ты?

Одним коротеньким вопросом леди Кобрин сумела выразить и свое изумление услышанным, и несгибаемую веру в гений Безвариата. Она смотрела на ученого так, как в древности люди смотрели на богов, но теперь у Сотрапезника было противоядие от этого взгляда. Но только от него – порвать опутавшую его сеть он не мог.

– Даже я, – подтвердил Безвариат, продолжая затеянную леди игру в «Мне ничего не известно». – Настоящий ученый обязан сомневаться, обязан искать другие пути, новые дороги…

– А чем плоха правильная?

Сотрапезник осекся, и возникшая пауза позволила леди Кобрин с жаром развить мысль:

– Тернист и сложен путь, по которому идет настоящий ученый. Ошибки, неудачи, проваленные опыты и бесконечные сомнения – вот чем отмечена дорога к знанию. Но цель – цель стоит усилий и мук. Великое открытие дается не каждому – только упорному и умному, это знает всякий докт. Ты оступился, но мы – рядом. Мы поддержим тебя, поможем снова встать. – Коротенькая пауза. – Эларио Хирава не сомневается в успехе.

– Он маг, – буркнул Безвариат просто для того, чтобы остановить стремительную речь Агаты.

– И что?

– Маги, особенно сильные, особенно адорнийцы, изначально поставлены в иные условия. Сила Эларио напрямую зависит от его эмоций, от его веры в себя, а потому Хирава не имеет права сомневаться. В противном случае у него действительно ничего не получится.

– У тебя на все есть ответ, Безвариат.

– Иначе бы тебе служил другой ученый, Агата.

Удивленный взгляд, хрустнувшие пальцы, трагический голос:

– Ты не служишь мне, Безвариат! Ты – мой друг.

Ей следовало бы стать примой бродячего театра, но происхождение не позволило.

«А ведь когда-то я верил каждому ее слову…»

Действительно, он считал себя другом кобрийской владетельницы, и даже больше чем другом. И не без оснований. Но теперь многое изменилось, очень многое.

– Разве наш замысел не плод совместных размышлений? Разве ты больше не считаешь, что мы создаем будущее? Лучшее будущее, чем то, что уготовил нам император?

Как же трудно отвечать на прямые вопросы! Сотрапезник даже репетировал это мгновение, уверенно повторял перед зеркалом гордые ответы, но, встретившись с Агатой лицом к лицу, растерялся.

И выдохнул:

– Считаю.

Она по-прежнему оставалась его леди. Его любимой леди.

– Тогда почему ты говоришь, что служишь мне?

– Извини.

Как разрушить стену, которая внутри? Наверное, постепенно. А что делать, если не получается?

– Нас ждет очень серьезный эксперимент, – улыбнулась леди Кобрин. – И мы все немного нервничаем.

– Да.

«Она не просто так упомянула опыт. Она все знает и уверенно подводит разговор к нужной теме. Агата, Агата… Я читаю тебя, как раскрытую книгу. Жаль, что я научился этому так поздно».

И жаль, что даже сейчас он не может эту книгу порвать. Не может, и все.

– Я слышала, ты отправил Яна Стеклодува в Фихтер?

Замечание прозвучало беззаботно, между делом, но Сотрапезник вздрогнул.

«Началось!»

И вновь пригладил бороду.

– Мне потребовались кое-какие книги.

Однако нервный жест прямо указывал, что ученый лжет. Неумело и неловко.

– А как же моя библиотека?

– Нельзя собрать все книги мира.

– Согласна, – кивнула Агата и легко продолжила: – Как ты знаешь, в последнее время на дорогах появилось много Чуди, и я подумала, что глупо отпускать столь ценного помощника без охраны.

– Замечательная мысль, – ровно произнес Безвариат. – Спасибо.

– Но возникло небольшое недоразумение, – с прежней мягкостью продолжила леди Кобрин. – Раздавитель не смог догнать Стеклодува.

– В Фихтер ведут две дороги.

– Поэтому, кроме Раздавителя, я отправила за Стеклодувом Улле Изморозь. – Агата внимательно посмотрела на ученого. – Который тоже никого не нашел.

– Я приказал Яну быть осторожным, – улыбнулся Сотрапезник. – Как ты правильно заметила, в лесах полно Чуди…

– Что происходит? – неожиданно резко спросила леди. Дружеский разговор закончился, сейчас перед ученым стояла раздраженная владетельница, требующая прямого и внятного ответа. – Какую игру ты затеял?

– Совсем наоборот, – вздохнул Безвариат. – Совсем наоборот, Агата, я прекращаю игры.

Он медленно прошелся по кабинету, с рассеянной улыбкой оглядывая стоящие на полках книги, и вернулся к распахнутому окну, из которого открывался поразительный вид на заключенный в тюрьму берегов океан.

– Я считаю, что мы зашли слишком далеко.

– Ты считаешь? – саркастически поинтересовалась леди Кобрин.

– Да, – твердо ответил ученый. – Наш замысел чудовищен.

– Мы принесем мир всем людям!

– Но какой ценой?

– Приемлемой.

– Чудовищной.

«Что ты знаешь о чудовищах?»

Агата поняла, что случилось самое страшное: трещину дали убеждения ученого, его взгляды, а как справиться с этой напастью, леди Кобрин пока не представляла. Сотрапезника, случалось, посещали приступы сомнений, неуверенности в собственных силах, паники… Как все великие, он был натурой тонкой, ранимой, но при этом – как все великие – умел добиваться поставленной цели. Поскольку верил, что идет правильной дорогой. А сейчас эта вера пропала.

– Мне доложили, что Праймашина заблокирована, – жестко произнесла Агата.

– Я внес кое-какие изменения, препятствующие ее работе, – подтвердил ученый и пояснил: – Мне нужно было подумать. И поговорить с тобой.

– О наших планах?

– Именно.

– Я не отступлю.

Сотрапезник кивнул.

– Спасибо за честный ответ.

– Спасибо, что позволил ответить. – Леди Кобрин вновь сменила тон, теперь ее голос звучал необычайно проникновенно. – Безвариат, что происходит? Почему ты…

– Разочаровался?

– Засомневался.

– Разочаровался, Агата, именно разочаровался. – Ученый помолчал. – Мы идем не туда. Мы перевернем мир…

– Разве не это было нашей целью?

– …и ввергнем его в хаос. – Безвариат «не услышал» замечания леди. – Они будут защищаться, что приведет к страшному кровопролитию. Мы не продумали всех последствий.