Я чувствую, как краснею от удовольствия. Я не родилась «с серебряной ложкой во рту». И не унаследовала свой бизнес от мамочки или папочки, как один-двое здешних агентов. Мне пришлось долго и упорно трудиться, чтобы достичь того, что есть, но оно того стоило. С финансовой точки зрения мое агентство вполне процветает, и мы действительно сами создали себе имя. Недавно один из отраслевых журналов опубликовал обо мне двухстраничный разворот – «Кастинговое агентство месяца».

«Весьма недурно», – заметил Стюарт, когда я показала ему журнал. Сам он был всецело погружен в какую-то стоматологическую статью о проблемах нижней челюсти, поэтому, наверное, и слушал невнимательно.

Это нормально. Я к подобному привыкла. Стюарт живет ради своей работы. А кроме того, настоящая награда – это помогать моим клиентам, многие из которых стали хорошими друзьями, осуществить их заветные мечты. Но порой я не могу побороть чувство легкой зависти к ним – ведь я никогда не предлагаю в качестве актрисы себя. Я могла бы это сделать. И знаю, что справилась бы. Если бы только обстоятельства были иными.

Зато успехи моих клиентов помогли мне сделать имя в бизнесе. Естественно, это не совсем то, о чем я втайне мечтала все эти годы. Но это довольно хороший «второй вариант».

– Что бы я делала без тебя и всех остальных! – откликаюсь я, похлопывая Дженнифер по лапе.

– Вообще-то, – продолжает она, чуть понизив голос, – мне до смерти охота узнать, есть ли какие-нибудь новости сама-знаешь-о-чем.

Дженнифер намекает на фильм о зоопарке, который собирается снять одна продюсерская компания. Они хотят задействовать актеров в костюмах, а не спецэффекты или реальных животных. Я уже порекомендовала Дженнифер в этот проект, но все еще жду ответа.

– Пока нет, – отвечаю я. – Но уверена, что вскоре все решится.

– Хорошо, – вздыхает она. – Буду держать пальцы скрещенными или, вернее, когти! – Дженнифер громко хохочет над собственной шуткой, хлопая меня по спине. – Извини, – морщится она. – Когда так одета – волей-неволей входишь в роль. Кстати, это правда, что тот актер тоже здесь? Ты знаешь, о ком я – который великолепно сыграл викария в том сериале?

– В каком сериале? – спрашиваю я, заметив очередного клиента в противоположной стороне зала. Дженнифер обладает поистине поразительной памятью и постоянно говорит об актерах, которых никто не помнит, так, будто они звезды первой величины из А-списка.

– Ой, ну ты должна знать, как он называется… Ага, вспомнила! «Рай для Питера». А актера зовут Мэтью Гордон.

Я вздрагиваю. По коже бегут мурашки.

– Мэтью Гордон?

Дженнифер смотрит на меня со странным выражением лица, и я поспешно пытаюсь скрыть свое потрясение:

– Ого! Это снято много лет назад, верно?

– Ага. – Слава небесам, кажется, она думает, что поняла причину такой моей реакции. – А, ну да, для Ронни появился конкурент…

Дженнифер замолкает, прерванная резким ударом по моему плечу, от которого я оборачиваюсь.

– Поппи! Выглядишь чудесно!

Это Шэрон – моя соперница. Она не особенно любит меня с тех пор, как один мой клиент-мужчина получил роль сливы, на каковую Шэрон прочила кого-то из собственных списков.

– Черные кожаные брюки. Смотрится очень круто, – продолжает Шэрон.

– Вообще-то это штаны моей старшей дочери, – признаюсь я. – Я так обрадовалась, когда в них влезла.

Слишком поздно я соображаю, что следовало бы держать язык за зубами. Шэрон – не слишком-то стройная. И, судя по выражению ее лица, мою реплику она восприняла как оскорбление своей внушительной фигуры. Хотя я просто сказала, как есть. Я не могла выбрать наряд на сегодняшний вечер, пока Мелисса не удивила меня, предложив свои новые брюки, которые я купила ей недавно. Они оказались слегка длинноваты, поскольку дочь выше меня, и мне пришлось подвернуть их. К счастью, я удачно это скрыла, заправив подвороты в высокие черные замшевые ботинки. «Ух ты! – воскликнула Мелисса, подводя меня к зеркалу. – Мам, они сидят на тебе изумительно!»

Дела так обстояли не всегда. В те времена, когда я еще надеялась блистать на сцене, один из режиссеров, которые меня прослушивали, описал меня моей агентессе как Маленькую Мисс Пампушку. Об этом мне с великим удовольствием сообщила другая девушка из ее клиенток. Надо сказать, мой оптимизм в отношении актерской карьеры сформировался благодаря поддержке родителей и школы, а не пяти футам и двум с половиной дюймам роста при средней внешности. Моим основным достоинством, с точки зрения внешних данных, по моему убеждению, были и остаются блестящие каштановые волосы, вьющиеся на затылке, да еще постоянная улыбка вне зависимости от погоды.

«Поппи, – всегда говорила мне мама, когда я была маленькой. – Ты родилась с таким же естественно солнечным характером, как и я. Это большой дар. Извлеки из него максимум пользы».

Она, безусловно, такой и была. Но ты не она, напоминала я себе. Ты – это ты.

Если бы моя мать сейчас оказалась здесь, она бы увидела, что по счастливой случайности я стала одной из тех женщин, которые в сорок лет выглядят лучше, чем в двадцать. Моя былая пухловатость превратилась в то, что в актерском мире принято называть «сексуальное тело с формами», по словам одного продюсера-повесы, который ясно дал понять, что интересуется мной совершенно не с платонической точки зрения. Разумеется, я его отшила.

– Штаны твоей дочери? – удивляется Шэрон. Теперь в ее тоне слышится сарказм. – А я-то думала, что ты в состоянии позволить себе собственную одежду.

Вот стерва. Обычно я не использую такое слово, но, поверьте, эта женщина его заслуживает.

– Очень смешно! – говорю я. А затем указываю на ее бесформенный темно-синий балахон, скрывающий выпирающие жиры: – Хм, а ты нестандартно выглядишь!

Я не лгу. Шэрон так и выглядит. Кстати, я понимаю, что мое замечание может быть истолковано двояко. И угадайте, в каком смысле она его поняла, судя по выражению ее лица? Честно говоря, поняла Шэрон правильно. В этом-то и проблема – будучи в нашем бизнесе, начинаешь говорить или делать довольно ужасные вещи, просто чтобы оставаться на плаву, даже если обманываешь себя, что в действительности ты человек неплохой.

– О, прости! – выпаливаю я, поглядывая в уголок на Ронни, еще одного моего клиента, и видя в этом путь к отступлению. – Мне нужно кое с кем поговорить.

– Мне тоже, – откликается Шэрон холодно и отрывисто. – Позднее пересечемся.

– Не желаете ли еще напитков, мадам? – интересуется проходящий мимо официант.

– Спасибо. – Я останавливаюсь, чтобы пополнить бокал минеральной водой. Мне нельзя пить спиртное, потому что домой я поеду на машине. И очень надеюсь, что погода не слишком испортится. Когда я добиралась сюда, на дороге был лед и передавали предупреждение о снегопаде.

Но не успеваю я добраться до Ронни, как на моем мобильнике высвечивается входящий вызов: «Дом».