— Что ты там делаешь?

Кощей прикрыл глаза — под веками прыгали разноцветные пятна.

— Сейчас… — прошептал он, почти не слыша своего голоса. — Сейчас ты напьешься…

— Иди‑ка сюда, — позвал его Змей.

Юноша с усилием перевалился на бок и на локтях подтянулся, сползая в яму — он мог бы уместиться в ней целиком.

— Устал? — спросил Змей.

Кощей не ответил — только кивнул.

— Наклонись‑ка к щели, — посоветовал Змей. — Ты мне помочь пытаешься — теперь мой черед!

Юноша прижался лбом к камню над тем местом, где поднимался пар. Он не понимал, зачем Змею это надо, но холодный камень остудил его пылающий лоб. Он ясно услышал, как Змей пододвинулся ближе, дунув в щель.

Волна пахнущего зубной гнилью пара окутала Кощея с ног до головы. Он закашлялся, закрываясь рукой, и попробовал вырваться из едкого облака, но был вынужден вдохнуть еще раз, другой…

Видно, что‑то было такое в дыхании Змея, потому что, прокашлявшись, Кощей почувствовал, что усталость как рукой сняло. В теле бродили новые, до сей поры спящие силы. Хотелось ломать деревья, выворачивать из земли камни — даже сражаться и проливать кровь!

Вскочив, юноша схватился за один из камней и почувствовал, что тот поддается. Руки, правда, скользили по измазанным глиной бокам камня, но все же он вырвался из земли. Отбросив его прочь, Кощей взялся за второй…

Он работал с упоением до тех пор, пока сзади не послышался мерный шорох. Выдернув последний камень, юноша обернулся.

По ущелью шла вода. Отлив был большим, и прилив оказался ему под стать. Волны торопились, словно знали, что здесь что‑то случилось в их отсутствие. Прежде чем Кощей успел уйти, вода нахлынула на его ноги и. устремилась в яму.

— Пей! Пей! — закричал юноша и, уронив камень, бросился наверх — он всегда боялся воды, потому что не умел плавать.

Он цеплялся изо всех сил, а сзади слышался глухой рокот прибывающей воды, к которому примешивался новый звук — торопливое, захлебывающееся чавканье и чмоканье. Змей пил.

Взобравшись на плоский уступ, Кощей распластался на нем, крепче хватаясь за опору. Силы вдруг оставили его, и он не знал, что будет делать, если вода поднимется сюда.

Чавканье и бульканье прекратились, и тут же донесся утробный довольный рев, от которого у юноши заложило уши. Казалось, заревели и скалы вокруг. Валун, из‑под которого звучал рев, покачнулся, сдвинутый с места мощным толчком.

Змею приходилось преодолевать не только его тяжесть, но и сопротивление воды, но после очередного толчка вода колыхнулась и на ее поверхность с гулким бульканьем всплыл огромный пузырь воздуха. Он лопнул, выбросив волну гнилистого запаха, а вода с журчанием устремилась вниз, сворачиваясь в огромную воронку. Подхваченные течением, в ней крутились комья земли, водоросли, мелькнул мешок Кощея. Камень медленно приподнимался, а вода стремительно падала и падала в невидимую Кощею дыру. Казалось, она будет течь туда, пока не иссякнет море.

Постепенно напор воды стал уменьшаться. К тому времени на горы опустился вечер, и в ущелье сгустилась тьма. Кощей добросовестно пялил глаза на темную массу взбесившейся воды, но потом отвернулся, зажмурившись, и только прислушивался к ее шуму.

Скрежет когтей по камням заставил его открыть глаза. Вода по–прежнему лилась в яму, но какая‑то темная масса с усилием перевалилась через край. Сверху казалось, что это огромная гусеница с короткими кривыми лапами и уродливыми наростами на большой голове выползает из ямы, колыхаясь на волнах жирным телом. Огромная тварь вырвалась из щели и небрежным движением толкнула валун. Свороченный набок, он упал назад и закупорил дыру. Последняя волна толкнулась в его шершавый бок и обиженно откатилась назад.

Темная туша вцепилась в камни ущелья, пережидая волнение обманутой воды. Хвост ее бился по волнам, а голова плашмя лежала на валуне шагах в тридцати от Кощея. Юноша боялся дохнуть лишний раз, оцепенело глядя на Змея.

Тот не открывал глаза, пока вода не успокоилась окончательно. Спустилась ночь, и в разрывах облаков показались робкие звезды. Смирившаяся вода хладно и тихо блестела в их сиянии.

Черный Змей зашевелился, открывая мерцающие глаза. Их было четыре — или Кощею так показалось с перепугу? Рога, щупальца и отростки на голове зашевелились, когда он поднял голову и осмотрелся. Юноша лежал на валуне не шевелясь. Липкий страх, переходящий в ужас, пополз по телу, когда глаза Змея наконец нашли его.

Змей его видел или же чуял в темноте, как волк добычу.

— Иди‑ка сюда, — негромко позвал он, не раскрывая пасти. — Я посмотрю на тебя…

Юноша окаменел. Сейчас ему было проще ринуться в воду и утопиться, но вместо этого он приподнялся и заковылял к Змею ка негнущихся ногах.

Змей наблюдал за ним не без интереса и почувствовал его страх.

— Боишься меня? — спросил он и, как бы отвечая самому себе, кивнул головой. — Я же сказал — своих не трогаем! Дети Вия мне родня… Дай‑ка я гляну на тебя получше… Повернись!

Остановившийся перед тупой мордой Кощей покорно повернулся сперва одним боком, — потом другим. Глаза Змея пристально ощупывали его тощую нескладную фигуру.

— М–да, — наконец изрек Змей, облизывая морду длинным языком. — Не скажешь, что Святогор Виевич — твой братец старшенький!

— Оставь! — отмахнулся Кощей. — Дома надоело! Мне Святогором мать и отец все уши прожужжали, а он помер давно! Они хотели, чтоб я на него походить стал… — Он сердито сплюнул.

— А я разве сравниваю? — искренне удивился Змей. — Я так просто — никого из семьи вашей не видал, вот и разговорился с отвычки… Не держи зла на родича! Скажи‑ка мне лучше — чего ты хочешь?

— Мир покорить! — не задумываясь, выпалил Кощей.

Жирная туша Змея заколыхалась, придвигаясь вплотную. Опять пахнуло гнилью.

— Ми–ир? — переспросил Змей. — А который тебе год, внучек?

— Восемнадцатый, — обиделся Кощей.

Змей негромко рассмеялся, глядя на узкое лицо юноши. Морщинистая нездоровая кожа старила его, но порывистые движения и звук голоса выдавали его возраст — внимательного наблюдателя не обманул бы неожиданно белый цвет волос.

— Мне это нравится, — весело заявил Змей. — Не думал я о таком. Что, прямо так сразу, погодить не хочешь?.. Что ж, если мы с тобой…

— Нет, — решительно прервал Змея Кощей. — За помощь благодарю, а только я сам все сделаю. Мне чужих советов не надобно!

— Эх, молодо–зелено. — Змей совершенно по–человечески подпер морду лапой. — Слушай меня, внучек, что скажу… Вон там, в горах, в те поры, как ты в колыбели качался, жил один такой… Скипером прозывался… Тоже хотел весь мир покорить в одиночку, только ничего хорошего из этого не вышло. Я у него в охранниках был, да вот где оказался — кабы не ты, сидеть мне под этим камнем до скончания века. Но раз ты мне помог, послушай совета. В одиночку ты ничего не сделаешь, да еще такой… малохольный, а у меня в Пекле сила осталась — силенка, вправду сказать, малая, но на первый шаг тебе хватит. Невелика сила, — Змей придвинулся ближе, налезая на Кощея жирной тушей, — всего‑то сотня–другая тварей–нежити. Моя личная гвардия! Сам учил, сам натаскивал! Разыщи их — что бы ни случилось, а не могли они просто так сгинуть! Бродят где–нибудь. Сумеешь их укротить — они тебе полмира покорят, а на остальное своих сил сыщешь!