Но как вернуть покинувший его талант и азарт игрока? Хотя Слепцов и не пытался. Он предпочитал пить, жалеть самого себя, винить всё и всех. И, чертыхаясь на весь мир, гладить себя по головке со слипшимися волосами.

Но достаточно было одного звонка, одного толчка – и он проснулся, оживился и воспрянул духом. Бурцева права. Ему надо вдохнуть свежего воздуха и хотя бы на мгновение вернуться к прежней жизни.

Машина приехала за ним вовремя. В воздухе пахло весной. Конец апреля выдался теплым, но дождливым.

Слепцов вышел из подъезда. Элегантный мужчина в черном пальто, перекинутом через воротник белом шелковом шарфе и с зонтом-тростью. Осмотревшись по сторонам, он надел перчатки из мягкой лайки и сел в машину.

Писатель жил в центре Москвы, так что дорога не заняла много времени, а жаль. Ему хотелось покататься в лимузине. Когда еще посчастливится быть приглашенным на званый ужин? Это же рулетка, игра на удачу.

Авантюрист по духу, фантазер по призванию, везунчик по жизни, но отправленный фортуной в отставку, Слепцов прибыл по указанному адресу точно в назначенное время. Его удивила красная ковровая дорожка, идущая от тротуара к распахнутым дверям ресторана. На пороге гостей встречала хозяйка бала, рядом с ней была Надежда Павловна Бурцева, представляющая новой владелице медиа-холдинга каждого гостя.

Слепцов понял свою оплошность: как был бы кстати букет чайных роз. Но никто из приглашенных не догадался приехать с цветами. А ведь виновница торжества – женщина. Даже у Павла Михайловича, который всегда умел выгодно отличаться от других и производить впечатление, не сработал привычный механизм, видимо, мозги начали ржаветь.

– Не останавливайтесь, проезжайте мимо. Быстро! Потом объясню, – сказал шоферу Слепцов.

Стоящий впереди лимузин освободился от пассажиров и уступил дорогу, но машина писателя не остановилась, а поехала дальше.

– Вас отвезти назад? – спросил шофер.

– Нет. Сделай круг. Нам нужны цветы. Обогни Манеж и возвращайся к площади Революции. Там есть цветочные киоски. Поторопись. Нас уже неправильно поняли.

Не прошло и десяти минут, как лимузин с писателем вновь подкатил к ковровой дорожке. Из него вышел элегантный джентльмен с букетом шикарных роз. Не хватало лишь цилиндра. Увидев гостя, Надежда Бурцева улыбнулась. Она не сомневалась, что Слепцов преподнесет сюрприз.

Павел Михайлович пересек оцепленный милицией тротуар и подошел к дверям ресторана, не отрывая взгляда от высокой статной женщины, новой хозяйки медиа-холдинга. Она и впрямь поражала своей красотой.

– А это Мария Мезенцева… – представила ее Надежда.

Но хозяйка оборвала Бурцеву:

– А это, как я понимаю, господин Слепцов. Такие люди не нуждаются в представлении. Рада видеть вас, Павел Михайлович. Будет заблуждением считать, будто на периферии не знакомы с вашими книгами. Я читала все произведения, вышедшие из-под вашего пера.

Он протянул ей цветы, но, ошеломленный встречей, не смог произнести ни слова.

– Рада нашему знакомству. Спасибо за внимание и визит. Полагаю, мы еще найдем время для общения. Проходите в зал, – пригласила Мария.

За писателем уже выстроилась очередь из звездных персон, и Слепцов поспешил войти в ресторан.

Столы ломились от деликатесов. В последнее время писатель научился считать деньги. Он жил на остатки своего состояния и с ужасом думал о том дне, когда банковские счета обнулятся. Столь печальное событие было уже не за горами. Надо бы затянуть пояс потуже, но Слепцов не мог отказаться от привычной роскоши и маленьких слабостей. Уж лучше застрелиться, чем обречь себя на нищенское существование. Он не понаслышке знал, что это такое. Жизнь подбрасывала ему сюрпризы, и по воле случая Слепцов успел побывать и в тюрьме, и в психушке, и примерить роль бомжа. Но все обошлось.

Залы ресторана заполнялись светскими персонами. Многих Павел Михайлович знал лично, других – по публикациям в прессе и телеэкрану. Но общаться ни с кем не хотелось: говорить было не о чем. Былая заносчивость и гордыня переродились в стеснительность и отчужденность. Свое громкое «Я» пришлось спрятать подальше от чужих глаз. Впрочем, его персоной никто и не интересовался. Либо не узнавали, либо не замечали.

Для настроения он выпил три рюмки коньяка, но чтобы дойти до полной кондиции, этого было мало. Однако напиться сейчас, да еще с последствиями, Слепцов не мог себе позволить. Наверстает дома, в одиночестве.

Образ новой хозяйки медиа-холдинга не отпускал, засел в сознании, и Павел Михайлович не мог понять, что с ним происходит. Это состояние было похоже на мальчишескую влюбленность. Но он уже не мальчик и давно не доверяет первым впечатлениям, и непонятное чувство вовсе не пугало опытного Дон Жуана, а наоборот. В его жизни что-то произошло. Он устал от застоя, тоски и однообразия. Понимая это, радовался тому, что все еще не разучился чувствовать.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Слепцов резко обернулся. За его спиной стояла Мария с бокалом шампанского и улыбалась. Писатель опять растерялся.

– Хочу сказать, что вы гениальный фальсификатор, Павел Михайлович, – подойдя к нему, произнесла Мезенцева. – Ваши книги – откровенная насмешка над наивными читателями.

– Это не так, – тихо ответил он. – Я сказочник, который верит в собственные сказки.

– Каждая ваша книга – разоблачение предыдущей. Вы убеждаете людей в одном, и вам верят, а в следующем романе переворачиваете все с ног на голову и делаете это не менее убедительно, и все опять верят. Верят до тех пор, пока в свет не выходит третья книга, где все рассказанное вами ранее кажется полным бредом. И где гарантия, что в этот раз вы открыли нам всю правду?

– Вы хотите получить ответ?

– Никоим образом. Я такой же читатель, как и все. Продолжайте водить меня за нос и дальше. Не возражаю. Но мы давно не видели ваших новых книг. Наверняка вы что-то написали. Возможно, очередной шедевр, и прячете его, выжидая удобного момента. Как ваша поклонница, а теперь еще и издатель, готова принять любые ваши условия, пусть даже невыгодные для себя. Я не хочу торопить вас с ответом. Ничего не говорите. Просто я буду рада вновь встретиться с вами в своем новом офисе, а лучше на моей даче, в любое удобное для вас время, я пришлю за вами машину.

– Вы очень добры и внимательны, Мария.

– Просто Маша. Я испытываю слабость к талантливым людям. Но к общему огорчению, их не много. И надо беречь тех, кто остался.

– Вы удивительная женщина, Маша. Благодарен случаю или судьбе за встречу с вами. Мало того что вы безумно красивы, но вы еще и богаты, добры и умны. Такое сочетание можно встретить только в моих романах-сказках.

– Значит, я еще и стерва? Ведь все ваши героини стервы.

– С этой стороны я вас еще не знаю. Многим женщинам ничего не остается, как быть стервами. Но я не считаю это недостатком. Скорее, оружием для самозащиты. Змея не убийца. Она защищается, кусая кого-то.