и смотреть в эти глаза? Полные участия и братской заботы. Зажмурилась, склонив голову над тарелкой.

— Кажется, я забыла посолить..,— прошептала я, радуясь, что так быстро нашла нужный ответ.

— Что за проблема?— он улыбнулся уголком рта и потянулся за солью. Пару раз трухнул солонкой над моей тарелкой, потом над своей. Я уставилась в крупинки соли, которые покрыли желток и вновь утонула в себе. Вот если прикоснуться к пальцам его руки, лежащей на поверхности стола..., какое чувство я испытаю в свете последних событий?

— Ну хорошо, с этим ты разберешься...А новый год? Как ты хочешь его провести? Я выходной до девятого. Можем съездить куда нибудь?

Стол между нами искривился в перспективе. Черт!! Черт!!? Новый год!? Девять дней вместе?! Отчетливо всплыло в памяти, как мы проводили прошлые: елка, подарки, праздничный ужин. Шампанское, которое мне разрешалось пригубить. Спуск на сноуборде по склону горы в Дамбае.

Я закусила губу. Тогда мы "были родными" и все непонятные чувства к нему, преспокойно гнили внутри меня нервируя, но не пугая..

Слишком много этой гнили. Я не выдержу!

— Нас будет трое? Ты, я и твоя американская мамочка?! — Мать твою, зачем я открыла свой поганый рот!!? Вскочила, роняя вилку, не дожидаясь встречи с его удивленно-изумленным взглядом, и бросилась в комнату. Второпях, словно за мной гнался злой пес, закрыла дверь на щеколду и упала на кровать, прикрыв голову подушкой.

"Дура! Дура! Какая же ты дура!!"—Зажмурилась, словно это могло меня спасти. Неужели нельзя было какое- то время пожить в иллюзорном неведенье?

Удар в дверное полотно.

— Жека!

"Не хочу. Исчезни!"

— Женя! Я мог бы все объяснить, слышишь?— Неслось из-за плотно закрытой двери. Он еще несколько раз уверенно рванул дверную ручку и последний — уже осторожно, словно смирился.

Я заглушила несколько стонов подушкой, заторможенно размышляя над тем, как совладать с возникшей ситуацией. К чему мне его объяснения? Я и так все знаю. А то, над чем не властна даже я, — моя беда. Никто не поможет.

Как же это все мучительно. Закрываешь глаза..., а к векам прилипают все эти образы.. И по всюду он— на велике, на крыше старенького сарая, силуэтом, потому что за его спиной слепящее солнце; на линейке выпускного, где он в белоснежной рубашке самый красивый из всей толпы старшеклассников.

Черт, куда же я засунула свои таблетки? Надо вспомнить. Вспомнить..

Звонок входной двери вытряхнул меня из забвения. Я подобралась и обратилась в слух. Из-за малого количества друзей в нашу дверь последнее время мало кто стучал. Я слышу как брат отворяет дверь, — звук защелки перетекает в краткий, сухой диалог в прихожей.

Я откинула подушку и поднялась с постели. Подошла к двери, прильнула ухом к дверному полотну.

— Белые розы? Ты это серьезно?— Классический сарказм от Никиты.

— Я в общем- то, не успел узнать какие цветы ей нравятся..

Я распахнула глаза узнав голос Макса.

— Поэтому выбрал беспроигрышный вариант?

— Проигрывать никто не любит. Я звонил ей, но очевидно у Жени что- то с телефоном...

Да, с телефоном что-то—аккумулятор сдох.

Надо срочно взять себя в руки и как-то повлиять на эту ситуацию. Никита.. Макс...Нет, в самом деле, зачем он приперся? Разве мы о чем- то договаривались? Я провела ладонью по лицу, стирая слезы и следы изумления, и распахнула дверь комнаты.

Первое, с чем встретились мои глаза — настороженный взгляд Никиты.

2.

Брат смотрел прямо, слегка высокомерно, всем видом показывая, что находит эту ситуацию забавной и потешной. Так происходило всегда, в те моменты, когда его мнение, как единственно заведомо правильное, мной отвергалось или не бралось во внимание: " ты еще слишком мала, что бы разбираться в этом" или "я и не ожидал, что ты поймешь."

Да, парадокс заключался в том, что брат на самом деле редко запрещал мне то или иное, применяя физическое давление. У него всегда получалось ювелирно посеять во мне крупицу трезвого сомнения, и тогда, ничего другого не оставалось, кроме как отступить от задуманного самой, потому что ему это виделось бессмысленным и пустым.

Сейчас, все происходило по тому же самому сценарию: всем своим видом, он давал понять, что ситуация сложившаяся в нашей прихожей — парень и цветочки, — бессмысленна и пуста изначально по своей сути. Очевидно он решил, что эта чертовщина мной подстроена в качестве мести, на его вчерашнюю выходку — он оставил меня одну, не дав никаких объяснений. И этот факт неожиданно задел меня..

Я растерянно окинула взглядом Макса с внушительным букетом роз, который, о фантастика, на самом деле стоял на пороге нашего с Никитой жилья. Не менее девяти белоснежных тугих бутонов для обычной одноклассницы, которая даже не соседка по парте. Или я пропустила собственный юбилей? В любом случае это выглядело как подстава и издевательство.

— Привет, Женя.— Он не сводил с меня взгляда и держался так, словно я осведомлена о причине его визита.

Тяжело вздохнув, проглотив массу вопросов, которые были готовы сорваться с моих губ я тихо поздоровалась, не зная, как вести себя в подобных ситуациях. Вронский собственной персоной. С букетом. Я грезила этим  парнем почти полтора года — безрезультатно и теперь, когда смирилась, произошло сие фееричное событие. Это способствовало тому, чтобы потерять нить реальности.

— Ты-ы, по делу?— Стою истуканом, ощущая себя одичавшим гоблином.

— Да брось, Жека! Какие к черту дела? — Подал голос Никита. — У нас как раз сорвалось утреннее чаепитие, приглашай своего новоиспеченного бой френда к столу.

Брат не стал дожидаться согласия: развернулся и прошел мимо в сторону кухни. По пути ковырнув меня тем самым высокомерным  взглядом. "Ты на самом деле считаешь, что это нормально?" —читалось в его глазах.

Вот так легко? Ему определенно не нужно прилагать больших усилий, что бы развешивать ярлыки. Я проводила Никиту обжигающим, полным упрека взором, и тут же, спохватившись, отвернулась, вспомнив, что мой взгляд, самим Вронским, может быть расценен двояко.

Макс приподнял брови, намекая на то, что мне стоит начать шевелить своими извилинами. Он определенно не был готов к тому, что бы знакомиться с моим братом ближе, но уловив, что я все еще нахожусь в жутком конфузе, ринулся в бой сам.

— Боюсь, я не смогу воспользоваться гостеприимством, — начал он громко, чтобы пригласивший мог слышать,— через пол часа нужно быть на тренировке, а мне просто необходимо переговорить с Женей. Наедине. Это займет несколько минут.

На последних словах Макс заговорщицки приподнял бровь, посылая очередной намек, что нам обоим просто необходимо пообщаться.

— Держи, — он вытянул