Пришлось услыхать, что государь перед отъездом в Николаев ждал Путятина. Это означало, что записка на высочайшее имя будет передана графом Нессельроде незамедлительно, как только царь вернется в Петербург. Бумагам дадут ход, а самому Путятину предстоит высочайшая аудиенция. Министр иностранных дел и канцлер граф Нессельроде хотя и болен, но примет.

Ловко умеют петербуржцы объяснять! Понятно, что Карл Васильевич Нессельроде все еще министр и канцлер, но что уж почти не у дел.

Его высочество генерал-адмирал великий князь Константин также с молодым государем на Черном море.

Приглашение на обед к Карлу Васильевичу. Вместе с супругой.

Нессельроде сказал, что осада Севастополя дорого обошлась союзникам.

Оказалось, что из Гонконга американский банкир Сайлес прислал письма канцлеру графу Нессельроде, сообщая о пребывании Путятина в Японии, и что помощь оказана русскому посольству американцами. Сайлес предлагал и в дальнейшем свои услуги.

– Вы знаете его? Кто этот Сайлес? – спросил Карл Васильевич.

Путятин видел Сайлеса в Симоде, мнения о нем не составил, Константин Николаевич Посьет услугами Сайлеса воспользовался.

Нессельроде сказал, что запасы золота и серебра в Петропавловской крепости убыли более чем вдвое. Заем можно сделать после заключения мира через лондонского банкира Беринга, но еще верней через парижского Джеймса Ротшильда, с которым у правительства наилучшие отношения.

У Путятина у самого были векселя на контору Джеймса Ротшильда в Шанхае. Конечно, через банкиров можно получить займы. От той же Франции для восстановления нашей страны... И от Англии! И через амстердамского Гоппе! Может быть, нужен выпуск процентных бумаг. Путятин узнал в Южной Африке, что, в то время как шла война в Капской земле против каффров, английские же торговцы снабжали врагов огнестрельным оружием...

«...Поблек наш Петербург за время войны, многие в трауре, а еще чувствуется богатство и роскошь жизни», – думал Путятин, проезжая в карете. А какой магазин итальянский сверкнул витринами на Невском!

Все время доносится отдаленный гром: это в Кронштадте время от времени палят тяжелые морские орудия. Но в столице все живут спокойно, не прикрываются стенами из мешков с землей.

Противник у Кронштадта. Говорят, его корабли стоят рядами, и по ночам кажется, что в море протянулись освещенные огнями улицы современного города.

Но уж осень; неприятельские эскадры отправятся к себе на Спитхэдский рейд. Скоро отойдут их последние суда... Грохочет далеко, словно ломается лед на большой реке.

О войне весь мир долго узнавал по сообщениям из Крыма. Между тем огромная война велась самыми могущественными морскими державами против царя и его империи не только в Крыму.

Английскому флоту приходилось действовать у всех побережий России, в Черном и Балтийском морях, входить в Белое море и в Рижский залив. Взяты Керчь, Феодосия, убраны все русские крепости на берегах Кавказа.

О событиях на театре военных действий в Крыму и английские и русские газеты писали много. О действиях английского флота на Балтике гораздо меньше и суше сообщалось с обеих сторон. Для русских невыгодно слишком распространяться, что англо-французские эскадры стоят у ворот столицы, что Петербург лишь немногим дальше от войны, чем Севастополь, и в тихую погоду пальба слышна на Невском, хотя бомбы на бульвары не залетают. Не заслуга, и нечего много говорить; казалось, в Петербурге все заткнули уши ватой. У английской прессы свои причины, чтобы не распространяться об этом же.

Впрочем, все знали, что наши стоят стойко, что в Петербурге – гвардия, в Кронштадте неприступная крепость и флот. Ученый Якоби осуществил свои новые изобретения, созданы еще невиданные смертоносные устройства.

Все это так, но лучше молчать. И сто лет и более спустя будут молчать по инерции и государственные умы, и историки, и пресса. Смолчат о военных действиях и генералы, так как в Кронштадте выстаивают адмиралы, а в военном министерстве не до них.

Началось с того, что в 1854 году, 11 марта английский флот отбыл из Портсмута со Спитхэдского рейда. Никогда прежде для действий против неприятеля не отряжалось одновременно такого количества паровых судов... Всего 15 колесных и винтовых, к ним присоединена армада парусных.

Рослый плотный адмирал стоял на мостике флагманского стотридцатипушечного парохода «Герцог Веллингтон». Чарльз Непир со скуластым лицом, со светлыми глазами и выпуклым лбом.

Непир известный моряк, всегда был в службе. Он не чета другим: старикам. Во время войны на флот пошло более ста старых адмиралов, числившихся в службе, но сидевших до того без должностей. Флот Великобритании так велик и могуществен, что выдержит и эту сотню.

Рандеву французской эскадре назначено у берегов Швеции. 25 марта командующий нанес визит датскому королю. 27 марта без помощи лоцманов прошли Бельт и встретили ожидавший эскадру стодвадцатипушечный корабль флота ее величества «Нептун».

Прибыла французская эскадра. У союзников командует адмирал Гамелин. У Непира на эскадре деятельный адмирал Майкл Сеймур. В свои сорок девять лет выглядит молодым человеком, какими бывают в этом возрасте белокурые. Гамелин и Сеймур, кажется, почти в товарищеских отношениях.

За лето 1854 года соединенный флот стоял под Кронштадтом, был у Абе, под Свеаборгом, у Риги, Ревеля и бомбардировал Бомарзунд.

Изучали возможность штурма крепости Свеаборг. Непир послал донесение в адмиралтейство, что комбинированной атакой с суши и с моря Свеаборг может быть взят. Косвенно это предложение о присылке подкреплений морской пехоте. Французы утверждали, что флот может справиться со Свеаборгской крепостью за два часа. К Кронштадту подходили и уходили и снова возвращались. Блокировали Финский залив. Ловили и захватывали парусные суда и суденышки, маленькие пароходики и лодки эстонцев и финнов с дровами и молоком для Петербурга.

Адмиралам известно, что русские ожидают атаки на Кронштадт. По их предположениям, у союзников существует план захвата Свеаборга, высадки десанта и движения сушей на Петербург. Но Кронштадт и Свеаборг с такой силой отвечали на попытки обстрела, что 22 июля блокада Финского залива была прекращена. 8 августа русские взорвали свои укрепления на Ханко. Вот тогда-то, осенью, адмиралы снова собрались на совет. Непир получил депешу, ему предлагалось принять решение.

Адмирал Парсеваль, вице-адмирал Пено и английский контр-адмирал Майкл Сеймур обсуждали с Чарльзом Непиром и адмиралом Гамелином предстоящие операции. В адмиралтейство сообщено, что по позднему времени ничего не может быть предпринято против Свеаборга. Майкл Сеймур с решением согласился неохотно. Молодой адмирал, возвратившись в метрополию, не скрывал своего мнения. Кроме разрушения Бомарзунда и блокады портов, эффект кампании ничтожен. Флот должен быть усилен для новых действий против балтийских крепостей.

Общественное мнение обвиняло Чарльза Непира в бездеятельности, проволочках и неспособности командовать.