остальное – лишь нюансы, — уголок моих губ слегка поднимается.

Он молчит. И я. Молчание затягивается и становится тревожным. Но я не показываю волнения. С легким налетом высокомерия продолжаю смотреть ему в глаза.

— Хорошо, — мужчина кивает.

Потянувшись к концу стола, берет одну из папок с документами. Подталкивает ее ко мне.

— Завтра в девять утра вы должны арестовать имущество данных гражданок. Торгующая организация уже осведомлена. Это производство на контроле у главного пристава области, крайне важно сделать все правильно, — он наклоняется ко мне, опираясь локтями о поверхность стола, и не сводит выжидающего взгляда.

Я смотрю на папку и вижу на ней номер «Девять». Интересно, это последний том? Или середина? Думаю о том, что сегодня мне нужно быть в трех заседаниях по старому отделу, ведь фактически я еще числюсь там. И нужно умудриться изучить материалы этих должниц. По— хорошему, на это нужно несколько дней, а в моем распоряжении всего ночь.

Я поднимаю на него глаза. Замечаю тень улыбки. Ну уж нет, мой дорогой шеф. Не дождетесь.

— Могу приступить к работе?

— Свободны, Ева Сергеевна, – кивает, произнося это холодным тоном.

Глава 2

Ночка была задорной. Мало того, что изучить нужно былоцелую гору документов, а от усталости слипались глаза, так еще и прежняя работница, на чье место я пришла абсолютно не ввела меня в курс дела.

Я не знаю, может здесь так принято, но у нас в отделе ребята относятся друг к другу по человечески, несмотря ни на что.

В кабинете помимо меня сидело еще двое парней. Довольно— таки симпатичные, юморные ребята. Познакомиться толком я не успела, так как весь день была занята работой в прошлом отделе, завершая дела. А сюда я подъехала глубоким вечером, когда отдел был практически пустым.

Мой новый шеф требовал броситься в омут с головой. То, что он поручил мне – мало выполнимо. Но я, не привыкшая пасовать перед трудностями, с легкостью согласилась на данную авантюру. Вот только уже через час после приезда на адрес должника, я поняла, что есть и для меня невыполнимые задачи.

Первый звоночек был, когда входная дверь должницы захлопнулась передо мной с громким стуком, защемив при этом мою правую ногу. Больше она не открыла, сколько бы я не стучала, и не требовала впустить нас.

Работник из торгующей, все это время прячущийся в своей газельке, наконец— то появился у дома.

— Ничего удивительного, — произнес равнодушно, подкуривая сигарету.

— Уже были подобные случаи?

Мужчина удивленно посмотрел на меня.

— Странно, что старший вас одну отправил. К этой мадам только со спецназом. Да и то... — замолкает он, закидывая в рот несколько семечек.

— Что «и то»?

— В прошлый раз, когда мы изымали костюмы из ее магазина, она творила жуткие вещи, — выплевывая кожуру, усмехается мужчина. — Ребят из спецназа кипятком облила, пока пристав вещи описывала, а одному из парней ее дочка ногти в ладонь вонзила.

От услышанного дрожь пробегает.

Решаю перенести действия. Лишиться волос или быть ошпаренной кипятком совсем не хочется. Попрощавшись с ним, возвращаюсь в отдел.

Едва успев зайти в кабинет, услышала звонок своего телефона.

— Ева Сергеевна, зайдите, — суровый голос шефа, доносящийся из трубки, заставил вздрогнуть.

Я совсем забыла, что так и не отчиталась перед ним. Поправив макияж и приведя себя в порядок, взяла ежедневник и направилась в приемную. Под ложечкой неприятно засосало. Ощущение приближающейся бури не покидало меня.

В приемной все на том же месте. Нина приветливо кивнула, заметив меня. Удивленная столь неожиданной дружелюбностью, замерла на месте.

— Заходи, чего застыла? Только у него Кай.

— Кай?

Нина устало вздохнула.

— Харченко Николай Германович — заместитель главного судебного пристава, — произнесла нараспев.

Я уже слышала эту фамилию, хотя никогда не сталкивалась с заместителем лично. Но все еще не могла понять, почему они так его зовут.

— А почему Кай?

— Ох, из какого леса ты вылезла, деточка? – она закатила глаза. — Ладно, потом зайди, я тебе расскажу.

Я вдруг вспомнила недавний случай в прошлом отделе. Один из наших приставов сдавал аттестацию и ему «повезло» по— особенному. Впервые за многие годы, среди членов комиссии оказался вышеупомянутый Харченко Николай Германович. Так вот, парень вернулся в отдел поседевшим. Сдать— то сдал. Но, с его слов, во время экзекуции трижды хотел пойти и написать заявление по собственному желанию, только бы прекратить эти психологические пытки. Николай Германович — мужчина с наводящей ужас репутацией. Легенд о нем куча. И все они одна страшнее другой. Вот уж, Ева, везет, так везет.

Собравшись с духом, стучусь в дверь и открываю ее.

— Входите, — суровый голос шефа теперь кажется мне писклявым мяуканьем котенка.

Захожу в кабинет. Егор Анатольевич сидит на своем месте. Рядом с ним господин Харченко.

Перед мужчиной на столе небольшая чашечка с кофе. Поза расслабленная, лицо сосредоточенно. Мазнув по мне ленивым взглядом, тут же теряет интерес. А меня лихорадит. Несмотря на лощеную внешность и спокойное выражение лица, понимаю, что это обман. Хищник он. Матерый, знающий чего хочет. Ему лет сорок, но так и не скажешь. Выглядит моложе.

— Со мной сейчас связался директор торгующей организации. Вы не произвели арест? – холодный тон моего начальника отрывает от созерцания Кая.

— Не произвела, — выпаливаю так легко и непринужденно, что Егор Анатольевич теряется от моей наглости.

— Ева Сергеевна, — его тон не повышается ни на один децибел. Но мне нестерпимо хочется зажать уши руками, чтобы не слышать разочарования в его голосе. — Вам было дано простое поручение. Вы не оставляете мне выбора, — и снова этот ровный, холодный тон. Так говорить может только очень уверенный в себе человек.

Кай, все это время изучающий что— то в своем телефоне, устало вздыхает.

Тишина, воцарившаяся между нами затягивается. Под взглядом шефа мне не по себе.

— Егор, чего ты с ней носишься? Заявление на стол и поручи это кому— нибудь толковому. Что я должен сказать управляющему банка? У нас все сроки по Калининой вышли, — не отрывая глаз от телефона, говорит произносит Кай. Шеф не спускает с меня тяжелого взгляда.

— Пишите заявление, дела передадите Илье ...

От услышанного ком поперек горла встал. Он увольняет меня? Ну уж нет, так просто я не сдамся!

— Я слышала о том,