же было плохо и как сильно я его за это потом проклинал. Уйти от одной боли, что распространялась по всему телу, только ради того, чтобы открыть глаза от ноющей боли в желудке, кишечнике и голове — увольте, больше мне таких испытаний не нужно. Если есть в мире высшие силы такие как бог или создатель, то знайте, так издеваться над людьми нельзя!

Но это всё полемика, на самом деле в глубине души я был очень рад, что выжил, пусть и таким странным методом. Хотя, когда уже пришёл в себя в палате я понял, что всё же попал и, возможно, проще было бы умереть. А так я оказался один в неизвестном месте, мире и с неизвестными мне людьми. Память реципиента, что странно, осталась со мной и я в общих чертах понимал кто я и где я. Но общей картины мне это не придавало. Теперь меня зовут Иван Бешенцев, сирота, что всю жизнь «прожил» в детском доме.

Сейчас мне шестнадцать лет, и я выписываюсь из приюта, что был для меня, все эти два года домом, пусть и с большой натяжкой, но всё же. Теперь передо мной все дороги открыты, как говорил наш учитель по истории, Георгий Иванович. Вот только есть подозрение, что он нагло врал или не договаривал. Ведь кому нужен голожопый детдомовец? Правильно никому. Повезло, что благодаря государственной программе мне положена небольшая квартира, в центральном городе губернии. Да и аттестат о среднем образовании тоже есть.

Вспоминая сегодняшний кошмар, я поёжился, ведь сняться они мне не просто так, а предупреждая или прогнозируя беду, что должна со мной произойти. И как назло он приснился именно сегодня, в день, когда я наконец-то покидаю приют и отправляюсь на вольные хлеба. Ну почему так? В такой день, и такой «подарок»! Настроения от вновь скакнуло вниз, от и так не хорошего начала дня. Теперь придётся внимательнее относиться ко всему, что со мной сегодня будет происходить.

Но как говорится нет худо без добра. В этом мире мне проще оперировать внутренней энергией, прогонять, входить в состояние медитации. Правда всё это пришлось испытывать опытным путём, не имея возможности узнать у кого-либо. И на то было несколько причин, первая — не хотел светить своими возможностями, а вторая — я не заметил, что кто-либо мог тоже входить в это состояние. Эффект и продолжительность тоже перетерпели изменения. Теперь я мог входить в состояние медитации на большее количество времени. Усиления, что физические, что умственные, были на порядок выше, правда приходилось переключаться между этими функциями, с чего-то они не могли работать параллельно друг другу. А самое главное — головные боли меня больше не беспокоили, как и гиперметаболизм, при этом идеальная память сохранилась. Питаться в большом объёме я не перестал, но зато питательные вещества не выходили, а оставались в моём теле формирую его. Теперь меня сложно назвать: "кожа и кости". Мышечной ткани стало больше, как и жировой прослойки.

— Иван, вот твои документы на выписку, аттестат, информация по квартире и банковская карта, — директор приюта протянул мне небольшую кипу бумаг. Взяв их в руки, я начал внимательно изучать. Так, аттестат за начальное и среднее образование, все оценки «отлично». Выписка из приюта оформленная сегодняшним числом в двух экземплярах, пробежав по строчкам текста и не найдя отличий я подписал один экземпляр и вернул его директору, а второй убрал в файл оставляя у себя. Следующий документ — дарственная на квартиру от государства, порой кажется, что такое желанное, для многих людей, но на самом деле большое бремя, для сирот. Иметь такое приобретение в столь юном возрасте, без финансовой поддержки очень тяжело. Не сможешь платить по коммунальным платежам и государство на законных основаниях заберёт её у тебя выкинув жить на улицу, этот пункт прописан в дарственной. Можно подумать: "Так в чём же проблема, иди работать!" Ага, как же! И кто же тебя без должного образования, возьмёт на нормальную работу? Только на тяжёлую и низкооплачиваемую. И то будешь жить от зарплаты до зарплаты. Не жизнь, а "сказка". Подписав оба экземпляра дарственной, я передал директору его оригинал, а свой положил в файл к выписке из приюта. И последнее — банковская карта с небольшим сбережением, а точнее деньги на первое время, всего пять тысяч арнийских марок, что при сильной экономии должно хватить на три месяца. Опять же, если знать, как распоряжаться финансами, но есть ли такая информация у вчерашних детдомовцев? Правильно нет. Вот только никого это не волнует. Как сказали в моём прошлом мире: «Государство не просило вас рожать». Но если мы, сироты, уже появились на свет и нет того человека, кому можно предъявить претензии, то что делать? Вот видимо мой реципиент, до моего появления, и решил исправить эту несправедливость.

— Спасибо, Иван Семёнович, — поблагодарил я директора приюта. Взял причитающиеся мне документы и направился на выход, больше мне здесь ловить было не чего. Не скажу, что жилось мне здесь плохо, но и хорошего ничего не было. Иначе мой реципиент не решил покончить жизнь самоубийством.

— Иван, помни, если тебе нужна будет помощь, обращайся, — сказал мне на прощание мужчина. Я в ответ только кивнул, с благодарностью улыбнулся и вышел из кабинета. Дальше мой путь лежал к воротам, а потом на свободу. Хех, сразу вспоминаются амерские фильмы, что я смотрел в прошлом мире, когда отсидевших выпускают из тюрьмы, похожая картина: открытые ворота, рядом с ними охранник, и ты в них с сумкой и непонимающим взглядом смотрящий вперёд. Можно было бы даже посмеяться, если не было бы так грустно.

— Иван, навещай нас, если будет время, — донеслось мне в спину старческий голос нашего охранника, Марата Ивановича, хороший мужичок, добрый, но за проказы мог и хворостиной огреть. Он и впрямь любит всех воспитанников, что очень удивительно, ведь у самого нет семьи и детей, чую, что жизнь у него была не простая.

— Обещать не буду, Марат Иванович, — ответил я охраннику. Повернулся и в последний раз посмотрел на стену моего первого пристанища в этом мире. Потрёпанное здание приюта, что в былые годы знавала лучшие времена. Было в стенах этого заведения и горе, и радости, и одиночества. И уходил я со спокойным сердцем и небольшим волнением, как переступая через ступеньку, что ведёт тебя в неизвестность. И даже не удивился, когда не увидел провожающих в окнах приюта: зачем? Воспитанники уходят не на свободу, как может многим показаться, а