Я мельком посмотрел на отца, не встречаясь с ним взглядом. Такой проницательный человек, как Ксин Ли, обязательно заметит перемены в сыне, если дать ему хотя бы намёк. Отец сидел во главе овального стола — одетый в чёрное, могучий, строгий.

— Ты опоздал, — раздался холодный женский голос.

Я поднял голову и поймал взгляд Мейфен, жены отца. Моей мачехи и матери Мейли. Как всегда, откровенно одетая — в бежевом платье с глубоким вырезом, в котором видны края лифчика. Ноги обнажены, на стопах туфли с низкими каблуками. У неё, как и у Мейли, большой лоб. Глаза всегда прищуренные — как у змеи. Мейфен на вид лет двадцать — прекрасная внешне азиатская женщина. Но только внешне. Внутри она та ещё тварь. Предатель. Если будущее не изменить, через пять лет, во время Индо-Азиатского Конфликта, Мейфен предаст своего мужа и весь род Ли. Как результат — смерть Ксина Ли, а позже — Розы Вавилонской и Мейли. В прошлой жизни мои родители и единственная сестра погибли из-за этой змеи.

— Прошу прощения, — пробормотал я, опустив голову.

Мейли презрительно фыркнула. Она сидела напротив матери, по левую руку от отца. Всего в семье Ксина Ли четыре человека: он сам, Мейфен, Мейли и я — Владислав Ли-Вавилонский. Человек с двойной фамилией и двойным гражданством. Потомок Ли, Азиатского Дракона, и Уральских, одного из самых богатых родов всей Солнечной Системы.

Но в прошлой жизни я никогда не ценил своё происхождение. В этой всё будет иначе.

Усевшись рядом с сестрой, я взял палочки и приступил к еде. Маслянистое, пикантное, чуть острое гунбао таяло на языке. От кусочков курицы, обжаренных с арахисом и жгучим перцем, исходил непередаваемый аромат.

Последние лет пять своей прошлой жизни я совершенно не следил за питанием и ел что вздумается. Даже забыл, как вкусна бывает еда.

Почувствовал взгляд сестры. Она с явным презрением смотрела, как я ем. Подцепив палочкой кусочек курицы, я протянул его Мейли. Та передёрнула плечами, отложила палочки и вышла из-за стола.

— Мерзко, — услышал я её тихий голос. И она ушла.

Отец тоже покинул обеденный зал. Он не обращал внимания на нас. Сейчас у него в голове более важные дела. Его собираются отправить в Европейский Союз, и он целыми днями готовится к предстоящей миссии.

За столом остались я и Мейфен.

— Не забудь убрать туалеты, — приказала мачеха, вытирая руки салфеткой.

Я ностальгически улыбнулся. Мейфен меня ненавидела. Всей душой. Она считала меня главным виновником всех бед. Даже то, что не может никого родить после Мейли, скидывает на меня. Отец не любит её, и, опять же, Мейфен винит в этом меня. В прошлой жизни она меня открыто кошмарила. Несмотря на наличие слуг, все туалеты в доме заставляли чистить меня. А если я отказывался — Мейфен отдавала меня повару и тот всячески издевался надо мной. Несильно, чтобы не осталось следов. Но, например, связать меня и бросить к собакам, которых я жутко боялся, — запросто. Собаки не кусали, но от ужаса меня бросало в дрожь и рвало.

— Сама мой туалеты, — я отложил палочки и мягко улыбнулся Мейфен.

— Что?.. — у мачехи скривилось лицо от изумления. Но она быстро опомнилась и несколько раз хлопнула в ладони.

Столовая в доме Ксина Ли была огромной — совмещённой с комнатой для слуг и кухней. И после хлопка Мейфен дверь в кухню сразу же бесшумно отворилась. Кто-то грузно прошагал, и к нам вышел повар. Двухметровый жирный азиат с маленькими глазками и седыми патлами. Он подошёл и поклонился в пояс, жадно пожирая взглядом обнажённые ноги Мейфен.

— Госпожа, — от его мерзкого голоса я скривился.

— Малыш не хочет слушаться, — Мейфен небрежно махнула рукой.

Повар разогнулся и широко улыбнулся мне.

— Молодой господин желает посмотреть мою кухню. В раковине как раз вода набралась с отходами. Пойдёмте, покажу.

Вода?.. Это вторая любимая пытка повара — засунуть голову молодого господина в полную раковину и весело наблюдать, как тот барахтается и пускает пузыри.

Повар протянул руку к моему вороту. Я неспешно взял тарелочку с острым соусом, который так любит Мейли, и плеснул повару в лицо. Тот явно не ожидал подобного, поэтому не успел среагировать.

— Арх-х-х… — он отступил, яростно протирая глаза. Запнулся, чуть не упал.

Я встал и плавным движением воткнул палочку ему в пах.

Повар завизжал на высокой ноте, сдвинул колени и рухнул. Я прокрутил в руке вторую палочку и вогнал её в правый глаз повара. Но я не хотел его убивать. Поэтому повредил только глазное яблоко.

Повар начал захлёбываться, его повело. Раздался шлепок — щека повара ударилась о пол, его жирная морда пошла волнами. Рот раскрыт, из правой глазницы торчит палочка для еды. Под тушей расплылась зловонная лужа.

Я взял со стола чайник с чаем и подошёл к Мейфен. Мачеха сидела, как деревянная кукла, с выпученными глазами и открытым ртом.

— Сегодня этого мусора не должно здесь быть, — я кивнул на повара и поднял чайник над головой Мейфен. Мачеха дёрнулась, но я крепко схватил её свободной рукой за шею. И начал лить горячий чай ей на голову.

— Сегодня поговорю с дедушкой. Как думаешь, рассказать ему про твои выходки? Что тогда станет с бизнесом отца? А после — с тобой?

Мейфен замерла. Её трясло. Волосы мокрыми водорослями расползлись по лицу, на висках кожа покраснела. В воздухе разлился неприятный запах — смесь еды, чая, крови, мочи повара и дорогих духов. Неописуемое амбре.

— К-кто ты… — стуча зубами, пробормотала Мейфен.

— Веди себя хорошо, — я отложил чайник и похлопал её по щеке. — Иначе не только дед, но и мать всё узнает. Не забывай, кто я по рождению.

Мейфен ничего не ответила. Я же вытер руки салфетками и направился на выход. Если дед узнает, насколько ужасно со мной здесь обращались, он разорвёт все контракты с родом Ли. А это может стоить отцу карьеры, и Мейфен прекрасно об этом знает. Не говоря уже о том, что Роза Вавилонская обладает не меньшей властью, чем Борис Уральский. Новгородское Княжество славится своими самолётами и истребителями. Качество его летательных кораблей — одно из лучших в Солнечной Системе.

На выходе из столовой я встретил Мейли. Она внимательно посмотрела мне в глаза. Похоже, она всё видела.

Я улыбнулся ей и прошёл мимо. Как бы я ни старался остаться вне подозрений, но и терпеть неуважение не стану. Мейфен будет молчать, а Мейли вряд ли пожалуется отцу — у них для этого недостаточно хорошие отношения.

В своей комнате я улёгся на кровать и прикрыл глаза. Необходимо продумать дальнейшие действия. В своей первой жизни я ухватился за возвращение в прошлое, потому что хотел вернуть Адель. Но если всё оставить как есть, через двадцать два года Солнечная Система встретится со своим концом. И мы с Адель всё равно умрём.

Поэтому надо действовать умнее. Жаль, что мои мысли настолько медленные. В прошлой жизни я был Эвольвером и развивал свой мозг. Позже у меня даже появился свой мысленный ассистент — он мог вместо меня анализировать гигантские объёмы данных. Но в этой жизни я не пойду по этому пути. Быть стратегом — неплохо. Но это не спасёт меня во время апокалипсиса…