Однако вернемся к дальнейшей судьбе Мари Аллар. В какое-то время ее контракт временно приостановили, ибо, по мнению дирекции, «она имеет прискорбное обыкновение рожать по два младенца в каждые полтора года, отчего постоянно пребывает в состоянии, пагубном для произведения нужного сценического воздействия». Мари все более и более полнела, количество поклонников уменьшалось, и в 1781 году ее уволили. Промотавшая кучу денег Мари в старости с трудом перебивалась на ничтожную пенсию плюс ренту, оставленную ей принцем де Конти.

Принц Луи-Франсуа де Конти (1717–1776) был во многих отношениях человеком примечательным. Он сделал блестящую военную карьеру в войнах за польское и австрийское наследство, был предложен кандидатом на польский трон и вообще играл видную роль при дворе Людовика XV, пока не попал в опалу у маркизы де Помпадур.

Принц обожал коллекционировать картины и всякие редкие произведения искусства. Он покровительствовал Жан-Жаку Руссо, поселив его на жительство в своем замке Три, и обеспечил молодого драматурга Бомарше пожизненной пенсией в 2000 ливров. Принц также увлекался театром и хорошенькими актрисами. У него была небольшая странность: если он обращал внимание на какую-нибудь женщину, та была обязана подарить ему колечко (разумеется, расходы дамы возмещались сторицей). Всем кольцам велся строгий учет с указанием дня и года начала и конца связи с фавориткой. После кончины принца в этой своеобразной коллекции насчитали 4317 предметов. Помимо этого, он в своем завещании оставил небольшие пенсии чуть ли не всему балетному персоналу Парижской оперы. Как видно из вышеприведенной биографии Мари Аллар, многим она явно пришлась кстати.

Так что прелестные нимфы, наяды и амуры были по большей части особами ветреными и без сожаления меняли своих поклонников. Как-то раз незначительной, но пикантной танцовщице Дематэн поручили роль несчастной покинутой женщины. На репетиции у нее ничего не получалось. Балетмейстер взмолился:

– Войдите, мадмуазель, в положение этой женщины и скажите, какие чувства овладели бы вами, если бы вас покинул любимый человек?

– Нет ничего проще! Я тотчас же взяла бы себе другого любовника!

Характерен старый анекдот о четырех чудесах Парижской оперы: голосе певицы Лемор, икрах танцовщика Дюпре, ногах балерины Мариэтты и добродетели – поистине, это высоконравственное качество не прижилось среди жриц Терпсихоры. Девицы, наголодавшиеся и настрадавшиеся в детстве и отрочестве, вымещали накопившееся на весь белый свет зло на своих поклонниках, дочиста разоряя их, – среди нимф Оперы это считалось делом чести. Богачи же безумствовали, чтобы щегольнуть своей тугой мошной. Известный финансист Кроза́ оклеил комнату в особняке своей любовницы вместо обоев банкнотами на сумму в один миллион ливров. Другой поджег дом, в котором жила никак не поддававшаяся соблазну танцовщица, чтобы она переехала в купленный им для нее особняк. Некий несметно богатый португальский еврей перешел в католическую веру, чтобы отделаться от жены-еврейки (закон запрещал католикам жениться на еврейках). С первой женой его развели, но жениться на христианке все-таки не позволили, и он проматывал свое состояние вдвоем с танцовщицей Дервье, ради него оставившей сцену. Среди знаменитых французских куртизанок почетное место занимает Розали Дюте (1766–1830), которая официально служила в кордебалете Оперы, а неофициально зарабатывала себе на роскошную жизнь известным способом, причем имела оригинальную специализацию: лишала девственности сыновей знатных аристократов, включая членов династии Бурбонов. Герцог Орлеанский сделал ей такой комплимент:

– Ваше обучение чудесно, мадмуазель, и я буду иметь удовольствие рекомендовать вас тем моим друзьям, чьим сыновьям приспела пора лишиться девственности.

Естественно, и самые сильные мира сего, короли и принцы, тоже не оставались равнодушными к чарам красивых и жизнерадостных танцовщиц, казалось, никогда не поддававшихся унынию. Король польский и курфюрст саксонский Август Сильный был известен как неисправимый донжуан (если есть желание подробнее узнать о его похождениях, см. мою книгу «Что губит королев», повесть «Нерыцарский роман», часть вторая). В 1708 году его постоянной метрессой числилась графиня Анна-Констанция фон Козель, родившая в феврале свою первую дочь от Августа. Роды были очень тяжелые, жизнь матери буквально висела на волоске, и, пока не миновал кризис, Август буквально ни на шаг не отходил от постели любимой женщины, проявив не свойственное ему сострадание.

Когда здоровью Анны-Констанции больше уже ничто не угрожало, король предпринял путешествие в Голландию, Фландрию и Брабант (напомним, что независимой Бельгии тогда не существовало и столицей этой нидерландской провинции был Брюссель). Для большей свободы передвижения правитель путешествовал под вымышленным именем графа фон Торгау. В Брюсселе Август, любитель представлений, посетил спектакль в местном театре. Здание было относительно новым, его построили на месте сгоревшего во время французской интервенции монетного двора (отсюда и название «Де ла Моннэ») два венецианских архитектора. Представляли в этом храме искусства заезжие артисты, которых привозили итальянские импресарио. Спектакль вызвал у Августа неподдельное восхищение, в особенности же на него произвели впечатление внешность и искусство танцовщицы Анжелики Дюпарк. У него возникло жгучее желание поближе познакомиться с этой прелестницей, и, вернувшись после представления в свою уборную, прекрасная Анжелика обнаружила там приглашение на ужин в знаменитую ресторацию Вернуса. Беззаботная и веселая женщина заставила уже начавшего стареть от беспорядочного образа жизни короля вновь почувствовать себя юным и полным сил. Она всячески льстила ему, уверяя, что граф не может быть немцем, ибо у него ум, манеры и любезность француза. Август поклялся, что он есть самый чистокровный саксонец. И это весьма заинтересовало молодую женщину. Дела в брюссельском театре обстояли неважно, похоже, ей вскоре придется искать новый ангажемент. У нее есть тетка, служащая во французской труппе при дрезденском театре, Анжелика несколько раз обращалась к ней похлопотать, чтобы туда приняли и ее с мужем, но тетка каждый раз говорила, что вакансий нет. Граф фон Торгау выказал себя любезнейшим человеком, пообещавшим танцовщице выгодный ангажемент в Дрездене. Перед отъездом на следующее утро он подкрепил свое обещание ценным подарком.

Было бы не совсем правильно полагать, что Анжелика Дюпарк располагала свободой вольной пташки и имела полное право порхать там, где ей вздумается. Ничего подобного! У нее был законный супруг, балетмейстер Шарль Дебарг, отпрыск известной театральной французской династии, и граф фон Торгау перед отъездом встретился с ним и убедил приехать в Дрезден, заверяя, что окажет супругам свою помощь в получении ангажемента.

Дела в театре Брюсселя шли неважно, импресарио несли убытки, а прижимистые местные купцы были поразительно глухи к стенаниям деятелей искусства. Итак, в 1709 году, когда в театре «Де ла Моннэ» прогорел очередной итальянский импресарио, супруги направили свои стопы в Дрезден и по прибытии были немало удивлены, когда не смогли найти там никакого графа фон Торгау. Однако тетка отвела Анжелику с мужем к фон Мурдаху, директору оперы и главному распорядителю королевских увеселений. Тот принял супружескую пару на редкость любезно, сообщил, что у него имеется приказ на зачислении их в труппу театра. Честно говоря, тогда в Брюсселе танцоры приняли графа фон Торгау за пустопорожнего бахвала. Уже 24 июня супруги были официально приняты на службу в королевский театр на весьма выгодных условиях. Их жалованье составляло 1200 талеров в год, а со временем возросло до 2000. Помимо этого в распоряжение балетной четы в Дрездене был предоставлен недурной дом с полной обстановкой.