– С Владимиром уже ничего не поделать, – отмахивается дед. – Он стар и совсем растерял мозги от своего модельного бизнеса. А вот ты еще не совсем потерян для общества. Мне нужны правнуки, Никита. Наследники, которым я оставлю свое поместье.

Ощетинившись, я скрещиваю руки на груди.

– Так. Давай раз, и навсегда уясним одну вещь. Мне двадцать четыре. Я процветающий бизнесмен, у которого есть все, что пожелает душа. И вам никогда не заставить меня жениться.

Дед делает вид, что не слышит мои последние слова и бодрым шагом устремляется к широкой лестнице.

– Скажи об этом своей маменьке, – противно хихикает оттуда он.

– Недавно я уже находился слишком близко к алтарю, и у меня нет никакого желания повторять этот опыт… – недовольно выкрикиваю ему вслед.

– Кто ж виноват, что от тебя сбежала Тыковка? – усмехнувшись, разводит руками дед, и его гордый римский профиль исчезает на лестнице.

Я хмуро потираю подбородок.

Ну, да, сбежала. Застукала меня в джакузи с двумя обнаженными девицами весьма порочного поведения. Но разве я виноват? Девицы были подарком от друзей. Как можно отказываться от такого роскошного сюрприза накануне самого скучного в жизни мероприятия – женитьбы на девушке, которую тебе выбрали родители по договоренности обеих сторон?

Честно говоря, я рад, что Тыковка меня бросила. Она и в самом деле была похожа на переспелую тыкву. Брак по расчету явно не то мероприятие, которое может сделать меня примерным семьянином. Меня вообще ничто не может заставить жениться.

Громкий школьный звонок оповещал, что последний урок в частной школе закончился. Мои четвероклашки весело повскакивали со своих мест и начали собираться домой.

– Анна Андреевна, а завтра в школу приходить?

– Анна Андреевна, а можно я доску вытру?

– Нет, я! Я дежурная, я!

Шум, гам – кажется, у нормального человека от такого взорвется голова. Но за учебный год я уже успела привыкнуть к детям, и очень люблю этих маленьких сорванцов.

– Анна Андреевна, а завтра допы будут?

– Нет, Мариночка. Завтра суббота, выходной, – поглаживая по светлой головке круглую отличницу Марину Петрову, поясняю я. – А с понедельника у вас начинаются летние каникулы.

– Ой, как же я забыла! – краснея, хихикает школьница.

В дверь заглядывает моя подруга – учительница четвертого «В» Елена Константиновна (для меня – Леночка), по совместительству подрабатывающая на полставки учителем пения. Ее рыжие неуправляемые кудряшки выбились из ободка и похожи на рожки бесёнка, но Леночку это совсем не волнует. Она – натура творческая, и кудряшки вдохновению не помеха.

– Как дела? – с любопытством посматривает на меня подруга из-под толстой оправы очков.

Я вздыхаю и выглядываю в распахнутое настежь окно.

– Плохо.

– Неужели отчим не выслушал твои доводы?

– Выслушал. А потом очень долго орал, что у него планы. И что после смерти моей мамы он вкладывал в меня средства не для того, чтобы я носом крутила.

– С этим срочно надо что-то делать.

– Да что тут поделаешь?

– Турки очень ревнивы и крайне вспыльчивы, Аня. Не смотри сюда, не смотри туда, с этим не общайся, это не покупай. Многие из них любят, чтобы им беспрекословно подчинялись. Ты к этому готова?

– Нет. Не готова.

Я слежу, как последний ученик выбегает из класса, на ходу теряя тетрадки из плохо закрытого рюкзака, и поворачиваюсь к дежурным.

– Девочки, поднимите бумажки. Пусть мальчики помогут вам вынести мусор.

– Хорошо, Анна Андреевна!

Четвероклашки бросаются выполнять мои распоряжения. Я грустно улыбаюсь – все же, какие они милые. Иногда я им завидую. Эти мальчики и девочки живут своей веселой детской жизнью. Впереди у них летние каникулы. Целых девяносто дней беззаботного счастья. Я бы тоже хотела никогда не знать, что такое отчим-бизнесмен с бандитскими замашками и грандиозными планами на мою личную жизнь.

– Давай чайку попьем? – уверенно подхватывает электрический чайник с подоконника возле учительского стола Елена Константиновна. – Я вчера в супермаркете «Гринфилд» купила. С бергамотом. Пахнет – закачаешься!

– Чай, так чай. Кружки в шкафчике.

– Идешь сегодня вечером с нами в «Олимп»? Отметим окончание учебного года.

– Конечно, иду.

– Тогда встречаемся у входа в шесть. Девочки заказали столик.

Леночка с улыбкой заливает воду из фильтра в чайник, а я продолжаю смотреть в окно. В небольшом палисаднике распустилась сирень. На небе сгустились тучи, и вот-вот разразится настоящая майская гроза. Перед дождем сирень пахнет как-то по-особому, и ее аромат кружит голову. Так хочется весны и любви, обязательно взаимной! Но, нет. Кажется, ее не будет никогда. Ведь мой отчим – процветающий бизнесмен, который держит три магазина автозапчастей для турецких автомобилей бизнес-класса (да, турецкими могут быть не только джинсы), – ни за что не позволит мне с кем-то встречаться. Раньше я не могла понять, – почему? Почему все робкие попытки сверстников ухаживать за мной затаптываются на корню? А месяц назад стало ясно. Отчим решил выдать меня замуж для турецкого миллиардера Асада Шахина.

Тот факт, что я не мусульманка, а простая русская девушка, никак не меняло дело. На прошлой неделе Асад впервые пришел в наш дом как официальный жених – познакомиться с невестой и обсудить детали свадьбы. Будь я немного наивнее, я бы даже обрадовалась. Жених – статный красавец с огромным счетом в турецком банке – мог свести с ума любую русскую девушку. Но ему сорок восемь лет! А мне через неделю исполнится двадцать два! Что я буду делать в Турции рядом со стареющим мужем?! К чему мне его достаток? Отчиму нужны крепкие связи, я понимаю. Но не ценой моей свободы.

Чайник весело закипал, Елена Константиновна совала мне кружку с пакетиком, пахнущим бергамотом, щебетала о вечернем походе в бар, а у меня внутри что-то скрутилось в тугую пружину – к стальной ограде школьного двора медленно подъехал хищный серебристый автомобиль из последней коллекции известного немецкого производителя.

Громыхнул самый настоящий майский гром, и в следующий миг дождь полил стеной.

Я обреченно следила за тем, как водитель торопливо выскакивает наружу, вытаскивает с переднего сидения черный зонт и услужливо открывает заднюю дверцу хищного авто.

Из машины показались дорогие кожаные туфли, а следом выбрался мой турецкий красавец-жених. Вальяжно поправив кое-где побитые сединой, но все еще густые и черные волосы, он выпрямился во весь рост и окинул школу взглядом, подернутым дымкой презрения.

– Мама дорогая… – замерла рядом со мной с кружкой ароматного бергамотного чая со скидкой Леночка. – Это твой суженый Асад?