Ленобия села в кровати и дрожащей рукой отбросила с лица мокрые от пота волосы.

Первым делом она подумала о своей кобыле. Благодаря их особой связи Ленобия чувствовала, что ее лошадка Муджажи взволнована, почти напугана.

— Ш-ш-ш, моя красавица, спи. Со мной все хорошо, — произнесла вслух женщина, посылая черной кобыле волны покоя. Чувствуя себя виноватой за то, что расстроила Муджажи, Ленобия склонила голову, теребя кольцо с изумрудом на пальце левой руки.

— Не будь дурочкой! — твердо приказала она себе. — Это просто сон. Я в безопасности. Я не там. То, что случилось тогда, не может причинить мне большего вреда, чем уже нанесло, — солгала себе Ленобия.

«Нет, мне можно снова сделать больно. Если Мартин вернулся — по-настоящему вернулся — мое сердце снова можно разбить».

С губ Ленобии чуть не сорвался новый всхлип, но она сдержалась.

«Возможно, он и не Мартин!» — заявила она себе решительно. Тревис Фостер, человек, нанятый Неферет, чтобы помогать ей в конюшнях, был просто симпатичным отвлекающим фактором — он и его большая и красивая кобыла-першерон.

— Вероятно, на это и надеялась Неферет, нанимая его, — пробормотала Ленобия. — Отвлечь меня. А першерон — просто совпадение. — Ленобия закрыла глаза, блокируя ожившие воспоминания о прошлом, и повторила: — Возможно, Тревис вовсе не реинкарнация Мартина. Знаю, я слишком бурно на него отреагировала, но ведь у меня так давно не было возлюбленных.

«У тебя вообще не было возлюбленных-людей, ты же дала обет не встречаться с ними», — напомнила ей совесть.

— Значит, у меня давно не было возлюбленных-вампиров. Такое отвлечение пошло бы мне на пользу. — Ленобия попыталась занять свое воображение, обдумывая и отвергая в уме кандидатуры красивых Сынов Эреба. Ее разум не видел их сильных мускулистых тел, а представлял себе карие глаза цвета виски со знакомым зеленоватым оттенком и легкой улыбкой…

— Нет! — Она не будет думать об этом. Она не будет думать о нем.

«Но что, если в теле Тревиса действительно заключена душа Мартина — искушающе шептал грешный разум Ленобии. — Он же обещал найти тебя. Может, и нашел».

«И что дальше? — Ленобия встала и принялась взволнованно мерить шагами комнату. — Мне прекрасно известно, насколько хрупки люди. Их так легко убить, а нынешний мир куда опаснее, чем был в 1788 году. Однажды моя любовь уже закончилась пожаром и разбитым сердцем. И мне этого вполне хватило. — Ленобия остановилась, закрыла лицо руками — ее сердце знало правду, посылая ту ее телу и душе, превращая в действительность. — Я трусиха. Если Тревис не Мартин, я не хочу открываться ему, пытаться снова полюбить человека. А если он вернувшийся ко мне Мартин, то мне не вынести неизбежного — новой потери».

Ленобия плюхнулась в старое кресло-качалку у окна. Ей нравилось в нем читать, а если не удавалось уснуть, то из выходящего на восток окна можно было любоваться восходом солнца над прилегающей к конюшне частью территории школы.

Ленобии нравился свет утра. Вампир или нет, в душе она навечно осталась девушкой, любившей утро, лошадей и высокого мужчину с кожей цвета капучино, умершего молодым много лет тому назад.

Плечи Ленобии поникли. Уже много десятилетий она не думала о Мартине так много. Воспоминания о нем были двусторонним мечом — с одной стороны ей нравилось вспоминать его улыбку, запах, прикосновения, а с другой память пробуждала к жизни пустоту, оставшуюся после его смерти. Больше двух столетий Ленобия горевала об упущенной возможности, о бесплодно потраченной жизни.

«Наше будущее уничтожил огонь. Пламя ненависти, одержимости и зла».

Ленобия покачала головой и вытерла слезы. Она обязана взять себя в руки. Зло по-прежнему выжигает смертельную полосу во всем светлом и добром.

Женщина глубоко вдохнула и переключилась на тех, кто всегда приносил ей покой, в какой бы хаос превращался окружающий мир, — на лошадей, в особенности, на Муджажи.

Немного успокоившись, Ленобия снова потянулась к своей любимице особой частичкой своей души, к которой прикоснулась Никс, даровав шестнадцатилетней Ленобии близость к лошадям в день, когда та была Помечена. Легко отыскав свою кобылу, Ленобия мгновенно почувствовала раскаяние, ощутив волнение Муджажи.

— Шшш, — успокоила ее Ленобия, произнеся вслух: — Я просто дурочка, потворствующая своим желаниям. Это пройдет, обещаю тебе, милая, — она обрушила на кобылу цвета ночи шквал тепла и любви, и Муджажи, как всегда, успокоилась.

Ленобия закрыла глаза и медленно выдохнула, словно наяву увидев, как ее лошадь, наконец, легла, подогнув задние ноги, и провалившись в сон без сновидений.

Преподавательница верховой езды постаралась заглушить смятение, возникшее в ее душе благодаря появлению в конюшне молодого ковбоя.

«Завтра, — пообещала она себе, засыпая, — завтра я дам Тревису понять, что мы никогда не станем большим, чем руководитель и подчиненный. Цвет его глаз и чувства, которые он во мне пробуждает… все это пройдет, если я отдалюсь от него. Должно пройти… Должно…»

Наконец Ленобия уснула.

Неферет

Хотя между ними не было эмоциональной связи, Фантом без сопротивления явился на зов Неферет. Когда крупный мейн-кун возник перед ней в центре пустого и едва освещенного манежа, уроки уже закончились. Никого из учащихся в помещении не было, Дракон Ланкфорд тоже отсутствовал, но, скорее всего, временно.

По пути сюда Неферет видела нескольких красных недолеток. Она довольно улыбнулась при мысли о том, как ей удалось привести в Дом Ночи красных бродяг. Какие же замечательные возможности для сотворения хаоса они могли дать — особенно после того, как Неферет уверилась, что круг Зои будет разорван, а ее лучшая подруга, Стиви Рей, — будет сокрушена горем из-за потери возлюбленного.

Мысль о том, что Зои неотвратимо ждут страдание и боль, невероятно вдохновляла Неферет, но она была слишком дисциплинирована, чтобы позволить себе торжествовать прежде, чем свершится жертвенное заклятие и ее намерения осуществятся.

Хотя в школе сегодня было непривычно тихо, почти безлюдно, в манеже в любой момент мог кто-нибудь появиться. Неферет нужно было закончить дело быстро и тихо. Еще будет время насладиться плодами своих трудов.

Она тихо обратилась к коту, подзывая его, а когда животное приблизилось, опустилась перед ним на колени. Неферет полагала, что он будет ее остерегаться — коты недоверчивы. Их намного сложнее обмануть, чем людей, недолеток и даже вампиров. Собственный кот Неферет, Умник, отказался переезжать в ее новый пентхаус в небоскребе Майо, предпочтя шастать в темноте Дома Ночи, наблюдая за хозяйкой большими зелеными глазами.

Фантом был не так осторожен.

Неферет поманила его, и кот медленно подошел. Он не проявил к ней особого расположения, не потерся о нее, помечая своим запахом, но все равно приблизился. Неферет интересовало только его послушание. Ей не нужна была его любовь, только жизнь.