и тягостная вина нашего разрыва всё чаще стали порождать во мне безразличие к окружающему. И то, что когда-то меня пугало и мешало быть совершенно нормальным, вновь стало довлеть надо мной. Картины ночных видений оказались тому первыми признаками: размытые, вязкие, но с определённо особым цветом, к которому у меня выработалось отвращение. И те мимолётные промежутки «отклонения», возникающие вдруг, спонтанно, вводили в неописуемый ужас, заставляя вспоминать способы контроля, забытые ещё в детстве.

Свою первую «встречу» с этим, я хорошо помнил, как внезапное столкновение с неведомым, и потому начинал готовился к худшему. Казалось, будто всё ушло в прошлое вместе с возрастом. И все те юношеские переживания и страхи относительно своей особенности, я смог в конце концов перерасти и основательно забыть. Теперь же, с огромными усилиями задавленный «талант» вновь пытался проявить себя. И этим я был как весьма впечатлён, так и особо встревожен…

Резкий звук интеркома поймал меня уже вытирающимся около окна с видом на нашу буровую. Накинув на себя полотенце, я недовольно разрешил доступ гостю:

— Да! Слушаю?!

— Чего кричишь? — донесся знакомый голос из динамиков комма.

— А — а, — протянул я, — это ты. — С экрана на меня пялился наш главный администратор Феликса Гамова. Его окладистая борода своей ухоженной основательностью явно подчёркивала его статус. — Не слишком ли рано для визита? Или опять должна произойти незапланированная случайность? Ведь всё у нас по регламенту: и аварии, и авралы…

— Язвишь? — Феликс сжал губы так, что они полностью скрылись в бороде. — Ещё только утро, а ты уже недоволен.

— Не правда, — парировал я с наигранным оптимизмом. — Есть одна точная и проверенная примета: начальство беспокоиться о тебе в выходной — знать день пойдёт прахом!

— Сам подметил? Смотри, чтоб Курбатов об этом не прослышал. А то придётся тебе весь выходной провести на вылазке.

Недовольно закачав головой я посмотрел в сторону комма.

— Уже нажаловался?!

— Почти… — с натянутой улыбкой произнёс Феликс. А я опять начал прокручивать в голове вчерашний разговор с пожилым гляциологом.

— Только не говори в очередной раз, что он прав. Мне уже его щепетильность и принципиальность в теоретических выкладках становятся поперёк горла. И не только мне одному. — Я удручённо махнул рукой. — Ладно, так что там опять?

— Особого ничего, — произнёс медленно Гамов, — если не брать во внимание, что МГ- 02 выдал депешу с просьбой о содействии.

— Это где? — совершенно небрежно осведомился я. — Феликс, ты же прекрасно знаешь, моё отношение к односложным названиям технического характера.

Если говорить на чистоту, я и не старался представить, место расположения пресловутой аббревиатуры.

— Ты неисправимо упрям, — ответил он, опуская взгляд. — Уже давно стоило привыкнуть. За два — то года…

— Предполагаешь, что я останусь ещё на один срок? — бросил я и направился через каюту к вещевой нише, стараясь не обращать на бурчание Гамова никакого внимания. — Нет уж, хватит! Думаю, что ещё месяц — два и будет вполне достаточно.

Лукавил ли я сейчас? Только перед самим собой. Врал ли? Если говорить честно, то скорее всего — да. Шансы найти интересное и перспективное новое место для работы экзосоциологом в разведанном, но малоосвоенном Экстерре Системы, были не столь велики. А тем более такой личности, как я подверженного хандре и бесконтрольной рефлексии. Понимая это, мне всё же приходилось стараться держать себя на уровне и надеяться в скором будущем сменить обстановку на что — то иное, более занимательное, чем однообразный вид оранжево — сизой громады Юпитера и перечёркивающий его ажурный росчерк буровой за окном моего модуля.

Да и что делать в этой периферии изученного космоса зрелому человеку в геолого — добывающей партии с подобной профессией? Не внутренние же конфликты решать, на самом деле, заведомо становясь эдаким а — ля Фрейдом с пресловутой кушеткой и допотопным психоанализом.

— Торопишься? Посмотрим ещё, что время покажет, — Гамов посуровел. — Запомни, уговоров остаться на буровой однозначно не будет. Да, сейчас положение на «Южном» весьма не завидное. Но в скором времени может всё поменяться. Сам же знаешь, как это бывает. Пример тому перспективные новшества у соседей на Сатурне. Там дела уже движутся полным ходом. А вспомни, ещё несколько лет назад как там было, сплошь закидывания зондов в щель Кассини, да скучные посиделки геологоразведки на Япете. Теперь вот интенсивно налаживают монтаж ГТП — терминала «Терра». Значит и здесь всё скоро будет кипеть. Так что пока ты тут, будь добр не выбывать из звена. Всё может случиться…

«И зачем я вам сдался, бесперспективный психолог на мало значимой буровой?», — мелькнула вдруг мысль.

Фразу Гамова легко можно было продолжить заведомо, зная банальный финал.

— Пусть так, но на сегодня все дела побоку. У меня законный выходной. Так что, всякие просьбы о заменах и внезапной помощи стоит позабыть.

Видеть его реакции я не мог, так как был занят выбором облачения, чтоб презентабельно выглядеть, появившись в залах и широченных коридорах полиса.

— Дело весьма срочное и особо важное.

— Гамов, не старайся. Я уже вылетаю в столицу ближайшим катером.

— Не слишком ли ты самоуверен, Лемешев?! — в голосе Феликса появились жёсткие ноты. — Напомни мне, кто сегодня «извозчик»?!

— Северцев, верхом на своём «Джейране», — я озадаченно и с некоторой настороженностью посмотрел в сторону экрана комма. — А в чём дело, есть какие — то изменения?

— «Джейран» с Пунтом отменяется. Северцев остаётся с тобой. Пойдёте на «Волне», — быстро ответил Гамов. — И скидывай свой пижонский наряд, обряжайся в рабочий комб, лучше всего в «Тушкан».

— А может сразу в скафандр?! — начинал злиться я. — Мне совершенно не хочется рыскать часами по Ганимеду в поисках упавшего зонда у чёрта на куличках.

— Этого и не будет, — холодно смотрел Феликс с экрана. — Отправитесь на Марс, в исследовательский лагерь ИКИ в Кидонии.

Мне вначале показалось, что я ослышался. И видимо, мой застывший от удивления вид немного рассмешил Гамова. Вообще — то, как руководитель разношёрстного коллектива и хозяйственный начальник нашей буровой, он был вполне прекрасным и сговорчивым человеком. Но вот его вымученная привычка делать многозначительные паузы в беседах с подчинёнными заставляла меня строить различные предположения психологического плана.

— Просьба озвучена, как «неукоснительный к исполнению» приказ. Пришла всего чуть менее двух часов назад со второго стационара Марс — Главный. Связисты с «Южного» передали. Меня порядком такие внезапные распоряжения тоже не радуют.

«Ещё бы, ведь не тебе же их выполнять пересекая по чей — то прихоти почти чуть ли ни одну треть основного пути до Земли.», — в сердцах негодовал я.

— А зачем там необходим Володька? На Марсе своих