Чтобы его Светочка, которая уже выказывала признаки беспокойства, не вцепилась мне, чего доброго, в волосы, я лениво переменила позу и как можно равнодушнее отвернулась от арендованной ею собственности. Не будучи расисткой, я тем не менее никогда не одобряла наших русских девчонок, гуляющих с «цветными». Но, черт меня подери, эту девчонку я могла понять! Рядом с ее дружком Майкл Джексон показался бы просто боем из отеля.

Другую пару, расположившуюся напротив, можно было принять за прислугу — в основном из-за впечатления, которое производил второй африканец. Он был примерно того же роста и того же возраста, что и «бледнолицый» (а впрочем, черт их разберет!), но гораздо темнее кожей. И телом поплотнее, и вообще как-то проще, незаметнее. Пожалуй, его несправедливо было бы назвать — Господи, прости! — обезьяной, но и любоваться его плебейской губастой физиономией как-то не хотелось. Да и сам он, мне показалось, старался держаться рядом с «красавчиком» как можно незаметнее.

Про себя я сразу окрестила этого второго «рабом»: вполне хватило того факта, что именно он втащил в вагон весь багаж компании — два увесистых рюкзака и спортивную сумку. Весь его облик выражал при этом привычную готовность услужить. А «красавчик» порхал налегке, как мистер Твистер. Еще бы не раб!

Девушка, сидевшая рядом с «рабом» и изредка о чем-то тихо переговаривавшаяся со Светой, была пониже росточком и несколько миниатюрнее, а в общем, тоже миленькая. Ее рыжеватые волосы, забранные в «конский хвост», были перехвачены яркой оранжевой повязкой.

Вся студенческая четверка — ну конечно, они студенты, кто ж еще? — была одета по моему образу и подобию — для загородной прогулки. О том же говорила и поклажа. Да только вот лица у новых пассажиров были хоть и усталые, но вовсе не довольные, что было бы вполне естественно после веселого пикника. Напротив: все четверо выглядели расстроенными и встревоженными, особенно «красавчик» и «рыженькая». Между собой говорили мало и почти шепотом, так что я едва разобрала несколько слов. Пожалуй, что-то у них там, на этом пикничке, не сложилось.

А, да черт с ними, с этими африканцами и их девицами! Мне-то что до них? Поскорей бы добраться до дому, влезть в горячую ванну, расслабиться и «смыть» с себя этого мерзавца Игорька вместе с его «мастером по конному спорту»…

Я снова прижала нос к холодному стеклу. «Огни большого города» уже явственно угадывались далеко впереди. И в этот миг мои ноздри уловили в гуляющем по вагону ветре примесь табачного дыма. Его источник находился, конечно, в тамбуре, откуда всего несколько минут назад вошли экзотические пассажиры. Боже мой, вот чего мне, оказывается, не хватало всю дорогу! Я нашарила в боковом кармашке сумки пачку легких сигарет с ментолом и двинулась на запах.

Боковым зрением я уловила, что мужчина, прислонившийся к стенке у наружной двери, рядом со стоп-краном, довольно высок. Огонек его сигареты мерцал где-то на уровне моей макушки. Лампочка в тамбуре, конечно, не горела, поэтому, чтоб разглядеть курильщика получше, мне надо было бы уставиться на него и ждать встречного фонаря. Но разглядывать его я не собиралась, а просто отошла к противоположной двери, зажав в зубах свою ментоловую сигаретку. И тут только сообразила, что у меня нет огонька.

Наверное, все-таки придется обернуться.

— Пожалуйста! — услышала я у себя за спиной приятный голос с каким-то непонятным, но тоже приятным акцентом.

— Спасибо.

Я наклонилась к маленькому пламени протянутой мне зажигалки, прикурила и только тогда подняла глаза, чтобы взглянуть в лицо этому парню. И… не увидела его лица: только белки глаз и белые зубы, приоткрытые в вежливой улыбке. Сигарета чуть не вывалилась у меня изо рта. В этот момент за моей спиной промелькнул фонарь, на секунду осветив тамбур ярким светом, и я не смогла сдержать тихий возглас изумления. Должно быть, тринадцатый пассажир вагона неверно его истолковал.

— Я испугал вас? Простите, девушка!

Негр — а этот был уже самый что ни на есть «классический» — смущенно улыбнулся и добавил, неопределенно махнув рукой с сигаретой:

— Я не подумал, что я такой же черный, как эта ночь.

Ого! Мало того, что мы говорим на отличном русском, так мы еще и не лишены чувства юмора!

— Бросьте, меня испугать не так легко. Я просто не ожидала. А что касается внешности, то вы очень даже симпатичный парень.

— Спасибо. Вы добрая девушка. Только не все так думают.

— Что, не везет в любви?

— В любви? — Он опять улыбнулся, но его большие телячьи глаза блеснули печально. — Да, в любви тоже. Но лучше сказать — просто не везет. Особенно сегодня.

На это мне нечего было возразить, и мы помолчали. Фонари теперь мелькали все чаще, так что я смогла хорошенько разглядеть случайного собеседника.

Вот уж никогда бы не подумала, что мне доведется назвать негра симпатичным парнем! И, главное, не очень при этом соврать. Должно быть, по параметрам своей расы он был даже настоящим Аполлоном. Только вот параметры эти, увы, не в моем вкусе. Кроме роста и сложения, разумеется: что-что, а фигуры у черных мальчиков, как правило, просто обалденные! Насколько я могла судить, у этого индивида под потертым джинсовым костюмом тоже все было в порядке. Но привлекало в нем даже не это, а прежде всего выражение лица: какая-то удивительная смесь детской наивности и мужественности, приправленная несомненным благородством ума. Черт его знает, что именно в его облике позволило мне сделать столь смелое заключение, но я была уверена, что с этим парнем можно пойти в разведку.

Надо сказать, я с детства умею неплохо разбираться в людях. Обычно определяюсь с первого взгляда, максимум — со второго. А любимая профессия развила эту мою природную способность почти до совершенства. Конечно, я не экстрасенс и не умею видеть ауру человека и по ее оттенкам определять, какие черные преступления он уже совершил или совершит в будущем. У меня другие, более традиционные, методы выявления преступников. Но общий, так сказать, «знак» человека — «плюс» или «минус» — вижу сразу. Чтобы припомнить все случаи, когда я ошибалась, хватило бы пальцев одной руки.

В общем, меня удивило не то, что я сразу почувствовала расположение к попутчику, курившему рядом со мной в тамбуре вагона, а только тот факт, что этим «избранным» оказался на сей раз негр. А впрочем, что ж тут удивительного? Человек — он и в Африке человек. Я же сказала, что не расистка…

Однако почему же этот без подружки? Ах да, он же сказал, что ему не везет в любви.

Между тем «шоколадка»… Кстати, у него и цвет кожи был вовсе не безобразный: не землисто-черный, а какой-то теплый, отчего она казалась прозрачной — это я рассмотрела даже в полумраке тамбура. Так вот: шоколадный мальчик поглядывал на меня так, как будто ему хотелось продолжить общение. Что ж, я не против была.

— А вы прекрасно говорите по-русски. Где учитесь?

— В медицинском. Моей стране нужны врачи. Но русским языком я занимаюсь с детства. У меня была хорошая учительница: моя мама русская. Она была родом с Волги.