Пять лет назад, эпидемия застала Татьяну дома, в Подмосковье. Самоизоляцию она встретила с родителями. Переболели они одними из первых. Папа умер сразу, врачи сослались на общую изношенность организма. Мама пролежала месяц под капельницами, в стационаре. Пока Танька ухаживала за ней (медперсонала катастрофически не хватало), переболела и сама. Там же, вместе с результатами анализов ей и сообщили о беременности.

А когда они с мамой вернулись домой, поняли, что жить им втроем придется на мамину пенсию, с работы Таньку уже сократили. Вакансий, все помнят, не было. Тем более вакансий офис-менеджеров, тем более вакансий беременных офис-менеджеров. А вот на склад и производство требовались, там сотрудники постоянно заболевали и умирали, в силу того, что не могли себе позволить ни дня просидеть дома, ну и предпочтение отдавали переболевшим. Так Таня поменяла специальность. Работа была тяжелая, но Таня оказалась женщиной крепкой. И умной, она легко заменяла любого сотрудника, ушедшего на больничный, и через год оказалась, единственной, знающей всю изнанку производства и имевшей опыт работы на всех должностях завода. Так она и стала директором производства, 3000 человек в подчинении, 4000 вахтовых.

***

Костя предложил Таньке чаю. С трудом нашел в тумбочке кружки без сколов – такой шикарной женщине не пристало пить из пластиковых стаканчиков (вот их то было как раз много, правда, из большинства Костя уже хотя бы однажды пил). Хорошо, хоть сама она проявила вежливость, принесла два пакета какой-то еды: сыр, колбасу, тортик. Видимо, знала, что тут живут небогато. Хотя, вот откуда знала то?

Пока пили чай и болтали за жизнь, Костя и восхищался своей уверенной, спокойной, довольной бывшей любовницей, и старался не показать своего бедного (в том числе и событиями) существования, он даже старался не поднимть высоко руки, чтобы не дай бог не мелькнули протертые подмышки футболки. Ему еще больше хотелось за периметр. Но страх умереть от болезни еще сдерживал его порывы. А Танька все равно замечала его стеснения, делала выводы, но делала вид, что все хорошо, и бодро рассказывала новости…

– Знаешь, я ведь чудом выжила тогда. Наша дочь реально спасла мне жизнь. Плод быстро вырабатывал антитела, и все прошло легко, мне даже таблеток не понадобилось. И родила легко. Девочку. Здоровенькую. С антителами. Хотела сообщить тебе, ты же отец, но твой номер методично отвечал, что абонент временно недоступен.

– У меня, что же, есть дочь? – изумленно протянул Костя.

– Ну да. Почти 5 лет. Ангелина. На тебя похожа.

– А я смогу ее увидеть?

– Разве что, только там, за периметром. – Пожала плечами Танька.

Вот опять чаши внутренних весов Константина качнулись в сторону выхода из периметра. У него есть дочь, которую он никогда не видел. Ради этого стоило рисковать размеренной жизнью, да и самой жизнью тоже стоило рисковать.

– Таня, я хочу выйти отсюда. Я подавал заявку уже дважды, но пока нет. Я завтра еще раз подам ее, и может, там будет положительное решение. Там я смогу видеть нашу дочь?

Таня поставила чашку. Медленно вздохнула.

– Косточка, я не могу тебя уговаривать, это большой риск. Но ты мне очень дорог, и отговаривать я тебя не буду. Если ты выйдешь и выживешь, то найдешь меня. На работу я тебя возьму. Хоть грузчиком, но возьму. Мужчины нужны везде. Пойдем, мне пора. Давай довезу тебя до МКАДа, а обратно ты на метро. Еще поболтаем по дороге?

Уже была почти ночь, холодало, и Костя никак не мог найти куртку поприличней, наспех натянул какой-то с виду более или менее новый пиджак, который висел тут еще до его переезда.

Ехали долго, медленно. Танька, казалось, специально колесила дворами, как будто, еще остались с прошлых времен какие-то пробки. Костя уже почти был готов подать заявку – за периметром у него будет работа, он сможет видеть свою дочь, может, встретит невзначай даже Веру… Он повернулся к Таньке и задал ей тот вопрос, который мучил его много лет:

– А Вера как? Не знаешь? Она не приезжает сюда? Никогда ее не встречал…

– А что ей делать то в этом заповеднике, гулять смысла нет, нагулялась уже? В декрете она.

– Она замужем? – ужаснулся Костя.

– Оооой, нет, конечно. Зачем ей замуж то?! Она ж только родила сына – захохотала Танька.

– И это, что? Мой сын?

– Ну не мой же! Не тупи! – Танька резко остановила машину на неосвещенной улице возле какого-то бетонного забора и открыла пассажирскую дверь. – Все, кажется, я лишнего наболтала. Выходи!

Костя помялся, вышел из машины и побрел в обратную сторону. Метров через 10, его догнала Танька.

– Косточка, вот возьми – она протянула ему 4 пятитысячных купюры. – тебе пригодятся там на первое время. Ну – она замялась – или тут хоть пару месяцев спокойно поживешь.

Видя, что он никак не решается, Танька добавила.

– Бери спокойно, тебя это ничем не обязывает. Я тут не по этим делам. Я только вещи забрала и чаю попить. Это от души, правда.

Костя медленно смял деньги и стал засовывать их в карман джинсов. Он еще больше перестал понимать этот давно знакомый ему порядок вещей. Ему стало уже казаться, что все женщины мира хотят его затащить в постель за эти пресловутые 5000. А Танька даже 4 раза подряд. В голове все смешивалось: деньги, бесконечные женщины, его дети, разрешения, МКАД… Он уже собирался развернуться и бежать, но она снова остановила. Открыла дополнительное отделение кошелька, вынула еще пару купюр, обернула их в салфетку и протянула со словами:

– А это спрячь, никому не показывай. Это тебе только там пригодится. – Она помахала рукой в сторону МКАДа, села в машину и резко рванула с места.

Вот это был поворот! Получается, у него есть не только дочь, но и сын. Причем, сын рожден в законном браке. И Вера, скорее всего, ждет его там, в их квартире в Щелково. Весы еще ниже опустились в сторону периметра, замерли у критичной отметки и больше не дергались в обратную сторону. Костя принял решение. Завтра он снова сдает анализы, заполняет бумаги и была-ни была.

Костя долго стоял в пустом темном переулке, потом сунул салфетку с деньгами во внутренний карман засаленного пиджака. Нащупал там смятую пачку сигарет и спички. Откуда они тут? Здесь продают только электронные и дорого… Наверное, еще до эпидемии тут лежали… Было самое время закурить. И Костя с удовольствием, как пять лет назад, втянул в себя дым. Он курил и мечтал, как