Японцы гордятся аккуратностью своего общества и древностью собственной культуры. Превыше всего они гордятся — пусть и застенчиво, но пылко — тем фактом, что они являются японцами, а не кем-то иным. С небольшой долей натяжки можно сказать, что живущие за пределами Японии не будут считаться «подлинными японцами» гражданами страны. Выходцы из Японии, осевшие в Калифорнии, на Гавайях, в Бразилии и Перу, — все они в определенном смысле «ненастоящие» японцы. Для японца быть японцем значит быть гражданином Японии, рожденным в Японии, живущим там и говорящим на японском языке. Государство, нация и язык сливаются здесь в целое до степени, поразительной для современного мира. В самой Японии проживают 99% всех японцев в мире. Никакая другая нация численностью свыше одного миллиона человек не отличается подобной однородностью. Несмотря на наличие различных диалектов, все японцы могут изъясняться на стандартной версии японского языка, на котором не говорит больше ни одна страна в мире. Хотя японцы сохраняют тесные связи со своими сельскими корнями, среднестатистический японский горожанин обнаруживает тот вид регионализма, который сложно понять каталонцу или ирландцу из Ольстера. В Японии нет ни одного меньшинства численностью более 1%, которое бы отличалось по религиозному или этническому признаку. Здесь насчитывается около одного миллиона христиан, примерно шестьсот тысяч корейцев (но многие из них культурно ассимилировались до такой степени, что даже не говорят по-корейски) и около двадцати тысяч айну (потомков аборигенов, населявших архипелаг). Другие сопоставимые по размеру народы, считают ли они себя фрагментированными или же смешанными, поражают разнообразием рас, религий и наречий.

ОБОСОБЛЕННЫЙ МИР?

Японской идентичности редко угрожают контакты с чужестранцами. Какое бы представление о них не бытовало, японцы вовсе не самая путешествующая в мире нация. Число ежегодно выезжающих за границу японцев впервые превысило десять миллионов человек в 1990 году; но и тогда это составляло всего лишь 8% населения. (В том же самом году за границей побывали 50% британцев.) Удивительная цифра, если учесть данные опроса 1988 года, согласно которому 80% из любящих путешествия японцев признались, что они опасаются проблем и несчастных случаев в поездке.

Зачастую неискушенные в контактах с иностранцами вне своей страны, японцы вряд ли будут беспокоиться по поводу иностранцев в Японии. Во всей Японии меньше приезжих с Запада, чем в одном Лондоне арабов или американцев. Даже в самом космополитичном районе Токио свыше 95% населения составляют японцы. Поэтому не странно, что по-японски слово «иностранец» — гайдзин — буквально переводится как «человек извне».

НИХОНДЗИРОН

Характерные черты японцев дали рождение самостоятельному литературному жанру под названием нихондзирон, рассматривающему своеобычие, условия того, что можно считать «японским». Поток подобного рода книг не иссякает уже более века, и они нередко попадают в списки бестселлеров. Эти книги анализируют своеобразие «японского» со всех возможных сторон — от лингвистики до психиатрии и от работы мозговых полушарий до практик воспитания детей. Барьеры, предположительно возникающие из-за значительных культурных различий между японцами и другими людьми, в самом деле имеют место. Но действительно ли уникальны японцы? Во всяком случае, многим из них нравится так думать.

ШАГАЯ СТРОЕМ

Японцы, должно быть, самая великая естественная команда в мире. Исследования показывают, что 90% японцев относят себя к среднему классу; 87% утверждают, что им нравится «выглядеть как все»; а 84% признаются, что они неспособны отказывать другим людям в их просьбах. В 99% домов есть цветной телевизор и стиральная машина; в 98% домов есть холодильник и пылесос. Такое же количество домохозяйств до сих пор ежегодно совершает подношения богам. Свыше 90% девочек в старшей школе хотят иметь свинью-копилку, мягкие игрушки, щетку для укладки волос, англо-японский словарь и более 46 музыкальных записей. Девяносто пять процентов вступающих в брак пар по-прежнему участвуют в синтоистской церемонии. У 80% семей есть котаиу (традиционная жаровня), футон (хлопчатобумажный напольный матрас), набор для саке и счеты. (Модернизация не означает копирование Запада!) Если вы хотите отличаться, то присоединяйтесь к тем примерно 2% японцев, которые имеют яхту, автомобиль BMW, домработницу, газонокосилку; играют в шахматы, бридж или бильярд; занимаются бодибилдингом, дзюдо, карате или кен-до; находятся в оппозиции к императору или являются членами коммунистической партии; разведены или имеют интрижку на стороне; имеют от природы очень курчавые волосы или едят круассаны на завтрак.

Как японцы стали такими?

Читайте — и вы все узнаете.

Современная Япония не выглядит подходящим местом для одной из самых развитых в мире промышленных культур — четыре пятых территории занимают горы, земля бедна минералами и источниками энергии, острова периодически страдают от тайфунов, землетрясений и вулканических извержений, им не хватает крупных водных путей наподобие Рейна или Дуная. Но на протяжении длительной истории и требований предшествовавших модернизации технологий природа не была столь уж неблагосклонна к предкам японцев. Если иногда она и бывала жестока, в то же время оказывалась щедрой. Климат, влажный на юге и прохладный в крайних северных районах, не подвержен тем крайностям, из-за которых другие народы вынуждены вести битву за собственное выживание. Осадков выпадает достаточно, флора разнообразна, леса изобильны, а окружающее море богато рыбой — важным источником диетического протеина.

Уильям Джордж Астон, один из первых исследователей японской истории, писал, что ранние формы религии японцев основывались на почитании природы, внушавшей им, скорее, чувства благодарности и восхищения, чем чувство страха. Как ни удивительно, здесь не отмечен распространенный миф об ужасающем боге, насылающем землетрясения, и даже бог бури вовсе не считался злым. Японцы видели божественное во всем вокруг себя — в повергающих в трепет солнце и луне, в плодоносящих кустах и даже в вещах, которые просто прекрасны, как цветы и камни. Если, как по всей вероятности и было, их предки пришли с холодной сибирской равнины или с засушливых гор северного Китая и Кореи, Япония могла действительно показаться им неким подобием плодородного рая. И, конечно, то, как они называли свою новую родину, подтверждает это: «Земля изобильных тростниковых равнин» либо «Земля спелых рисовых колосьев тысячи осеней» — таковы древние названия Японии.

На протяжении большей части письменной истории Япония была велика для собственного народа. Маленькая по сравнению с Китаем или США (Япония примерно равна по площади штату Калифорния), она тем не менее больше Италии, Польши, Германии или Великобритании. В течение первой тысячи лет существования японского государства оно оставалось «приграничным обществом», расширявшим свои границы к северу через завоевания и заселение земель.

ОБОСОБЛЕННЫЙ МИР?

Кроме того, Япония находилась в «счастливой изоляции», которая обеспечивала свободу от постоянных вторжений, столь драматично менявших историю ее азиатских соседей. Усвоение иностранного опыта было составным элементом эволюции национальной культуры, но этот процесс обычно бывал добровольным, избирательным и постепенным, а также осознанным. Иностранные гости и боги с момента становления государственности примерно в IV веке н. э. никогда не проскальзывали через границы Японии незамеченными, немногие прибывавшие оказывались здесь благодаря кораблям и всегда были на виду. Привычная для японцев манера различать «иностранный» и «национальный» аспекты культуры (даже если последняя теперь включает в себя игру в бейсбол и карри с рисом) имеет чрезвычайно древние корни. Парадоксально, но желание узнать, как много было заимствовано, привело многих к отрицанию того, что японцы являются нацией подражателей, неспособной к созданию собственной оригинальной культуры. Для отказа от подобной мысли оказалось достаточно осознать уникальность синтоизма, особенности японского языка, индивидуальность японской эстетики и неподдающихся однозначному переводу японских слов для обозначения специфических способов восприятия и чувствования.