Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот. Читай!
Сестра встала с кровати, подошла ближе и плюхнулась на стул перед компом.
Минут пять Машель изучала пост Дэна, а потом ещё минут пять – комментарии под ним, фыркая и хмыкая. Под конец она совсем расхихикалась и протянула:
– Да-а-а, не повезло парню!
– Это ещё почему? – Я даже слегка обиделась. Как это – не повезло?! Ρазве можно так говорить, если я туда поеду?!
– А ты посмотри, сколько девок в комментариях отписались, и все наверняка по его душу. Хотя… с душой я, наверное, погорячилась. Короче! Нравится он тебе?
Я энергично закивала.
– Ну окей, - усмехнулась сестра, внезапно задумавшись. - В принципе, я не против. Родоков только надо уговорить.
Я умоляюще сложила ручки.
– Да помогу я тебе, помогу. И уговорить, и… наряды подобрать пособлазнительнее. Гыгы. Сколько там времени, кстати?
– Почти одиннадцать.
– О! – Машка подняла палец вверх. – Это отлично. Папенций как раз сейчас пьёт чай с печеньками, он сыт и доволен, а мамзель в душе. Пошли с папой сначала поговорим, а потом вместе на маму навалимся!
Это правильно. Не так страшен папа, как мама, особенно во время своей сезонной клубничной диеты!
И мы с сестрой, приготовившись к бою, потопали на кухню.
Папенций действительно занимался своим любимым ритуальным чаепитием. Каждый вечер он садится на кухне и пьёт чай с печеньками. Или с сухариками. Или с вафельками. В общем, что купит – с тем и пьёт.
Иногда я к нему присоединяюсь, но больше из нашей семьи никто на такие подвиги не способен. Мамзель одержима диетами несмотря на свою плоскую фигуру, а у Машки, если она поест после шести, грудь становится сразу на размер больше. Она даже шутит иногда – мол, в нашей семье весь бюст ей достался, в двойном, так сказать, размере (у неё четвёртый). И в этом, мне кажется, есть доля истины.
Увидев нас с Машель, папенций насторожился. Как он любит говорить: «Делегации мирными быть не могут». Но мы изо всех сил постарались состроить из себя мирную делегацию и заулыбались во все наши пятьдесят с лишним зубов.
Папа вздрогнул, громко отхлебнул чаю и спросил:
– Вы по мою душу пришли, да?
– Ага! – xором возвестили мы с Машкой, плюхаясь на стулья по обе стороны от папенция. В «свинью» его, короче, взяли.
– «Курабье» будете? - спросил родитель, похлопав ладонью по пакету с печенюшками.
– Да! – воскликнула я.
– Нет! – отрезала Манюня.
– Понял, – кивнул папа, выделяя мне печеньку из своих драгоценных запасов. Подумал и дал ещё одну. - Ну, выкладывайте, зачем нарушили мой вечерний покой, козявки?
– Мы не козявки! – возмутилась я, хотя, по правде говоря, я-то ещё какая козявка. А вот Машка… Ростом она под сто восемьдесят сантиметров, ноги от ушей, грудь – как два арбуза. Из сестры козявка примерно такая же, как из меня – бегемот.
Но пока я мысленно возмущалась, Машель уже серьёзно вещала:
– Пап, Сашка хочет в поход пойти. Студенческий. На три недели. Ребята там серьёзные, всё организовывают нормально, и народу будет прилично, человек пятьдесят, наверное. - Наткнувшись на мой удивлённый взгляд, сестра дипломатично уточнила: – А то и больше.
Да уж. Больше… Раза в два как минимум! А то и в три.
Страшно подумать, сколько девок, сохнущих по моему Дэну, там соберётся…
Папа молчал, жуя печеньку. Мы с Машкой умоляюще улыбались, старательно делая святые лица.
– Угу, - заключил наконец папенций. – То есть, вот это существо, - он окинул меня скептическим взглядом, – будет шататься три недели неизвестно где и хрен… тьфу, то есть, неизвестно, с кем? Ещё, небось, без связи…
– Да, – кивнули мы с сестрой.
– Угу. А ты в курсе, Сашель, что там ванны нормальной не будет?
Папа иногда меня так называет – Сашель. А Машку – Машель. А когда очень уж сердится, то «Шерочка с Машерочкой».
– Конечно, в курсе.
– И плиты, и стиральной машины, и кровати нормальной? А будет куча комаров, клещей и прочих гадких насекомых?
– Ага.
– И то, что гадить придётся под кустиком, ты тоже осознаёшь?
– Папа! – я надулась, и родитель фыркнул.
– Что? Я же должен понимать, с какого… бодуна ты туда прёшься. Может, тебе лучше на дачу съездить? Бабушка будет рада. Огород копать – не по горам лазить. И туалет там есть…
– Папа! – я ещё больше надулась. Ненавижу копать огород!!! А с бабушкой я вообще в контрах с детства. Она всегда мечтала сделать из меня барышню, одевала в платьица, называла Александрой и всячески мучила бубнёжем типа «девочки себя так не ведут», «девочки это не носят», «девочки то», «девочки это». В результате я в десять лет заявила родителям, что не хочу быть девочкой!
До сих пор помню, как папа смеялся… До слёз. Моих, разумеется!
– Ладно, ладно… В конце концов, не всё же лето тебе в городе сидеть, раз мы без отпуска в этом году. Машель, может, вам лучше вдвоём на море съездить? И без экстрима…
– Ну конечно! – съязвила сестра. – Две молодые девчонки на море без мужчин. Прям вот совсем без экстрима!
– Да, – поморщился папенций. – Ты права, а я как-то не подумал. Лучше уж горы и студенты… В общем, – заключил родитель, – я не против. Поход – дело хорошее, я в юности тоже любил… их. Но ты должна пообещать, что не будешь чудить и лезть на рожон.
Я взвизгнула.
– Обещаю!!!
И тут из ванной вышла мамзель.
– Так-так, - послышался от двери её грозный голос, - что это там Сашка обещает? Я категорически против.
Вот так всегда!
– Но мам!!!
– Против.
– Ничего такого, милая, - примирительно сказал папенций. – Но ты сама подумай – ребёнок не может всё лето в городе сидеть, без дела и воздуха. Студенты её вуза организовывают поход, Сашель хочет поехать. Это же отличная идея!
– Отличная идея?! – фыркнула мама. – Без душа, туалета и элементарных удобств?! А если у неё живот заболит?!
– С нами будет медработник! – пискнула я, хотя понятия не имела, правда это или нет.
– И одна! – продолжала возмущаться мамзель. - Такая маленькая девочка!
– Я не маленькая! – возмутилась я, пока папа с Машкой ржали. - Я совершеннолетняя и право имею!
– А-а-а! – протянула мама. - Так вот, зачем тебе этот поход. Туда, небось, парень какой-нибудь пойдёт, который тебе нравится! Нет, нет, и ещё раз – нет!