— Нет, — резко бросил Артур, слегка морщась и сцепляя челюсти. — Так переживаешь за своего муженька и хочешь, чтобы он ничего не узнал? — он снова смотрит на меня с насмешкой.

— Артур, — я пыталась подобрать соответствующие слова. — Я была пьяна, не понимала, что делаю. Ты тоже выпил, и…

— Когда я трахал тебя пальцами, я был совершенно трезв, поняла? И да, я ничего не расскажу твоему муженьку, хотя и хотел, — задохнулась от его наглости и такого вальяжного, спокойного тона, будто он говорил о чём-то вполне обычном. Попыталась не подавать виду и, как говорится, «держать лицо».

— Спасибо, — еле слышно пролепетала я, протягивая руку за ключами и сумкой.

— Вы все одинаковые. Лживые и лицемерные суки, готовые прыгнуть в койку к первому встречному, — не сказал, а буквально выплюнул Артур.

— Я не… — хотела сказать, что не такая, но говорить это после того, как кончила под его пальцами…

Сама понимала, что, скорее всего, ТАКАЯ, раз смогла спокойно раздвинуть ноги.

— Извини, можешь отдать мне сумку?

— Что ты «не»? Я не такая, я жду трамвая? Это ты хотела сказать?

— Артур, — с нажимом проговорила я. — Отдай, пожалуйста, ключи и сумку, я замёрзла и хочу домой.

Месяц назад

— Лёш, может, я не пойду? — делаю последнюю, сама понимаю, что бесполезную, попытку отделаться от необходимости идти на день рождения его друга.

— Вик, ну вот ты как это себе представляешь? Это же Игорёк, наш общий друг, — недоумевает муж. — Давай быстрее, мы уже опаздываем. Тебе долго ещё?

— Полчаса.

— Пиздец. Что ты будешь делать полчаса!? Ты же одета! — возмущается Лёшка.

— Я не накрасилась.

— Как будто на тебя там будут смотреть, — недовольно ворчит и садится за компьютер, надевая наушники.

Вот так всегда. Краситься не надо, платья тебе не идут, кто на тебя будет смотреть, зачем ты там кому-то. Наверное, меня должна радовать его ревность. Буквально спиной чувствую его недовольство, ведь сегодня я надела платье, подкрасилась, сделала укладку. Заглядываю к нему, и он нехотя снимает наушники.

— Всё?

— Нет не всё, — немного раздражаюсь. — Не дуйся, я хочу быть красивой, а не опять прийти в джинсах и блузке, как на работу. Ну, Лёш, — подхожу к нему и целую в губы, но он не отвечает. Обиделся. Ну и ладно.

Почему я должна постоянно уступать там, где он неправ? Разворачиваюсь и иду спокойно краситься. Подчёркиваю свои глаза чёрной подводкой и тёмно-зелеными тенями. Убийственное сочетание для меня. От одного взгляда можно умереть, правда, если не видеть всего остального.

Пока крашусь, критически окидываю себя взглядом. Платье сидит неплохо, но полностью скрыть несколько сантиметров на боках не удаётся. Грудь предательски выпирает. Как же меня достал этот четвёртый размер! Сколько слушаю подруг, всё не могу понять, что такого прекрасного они находят в большой груди? Ладно, мужики, но женщины-то?! Они просто не знают, как с ней нелегко. Вечно вываливается, когда не нужно, да и лифчики не выдерживают нагрузки, косточки регулярно выскакивают, а застёжка и бретельки вечно впиваются в кожу. С радостью бы поменяла четвёртый размер на второй. Вот это была бы радость. Никакого неудобства и оттопыренного платья.

Докрасив веки и ресницы, взяла матовую Kylie красно-коричневого цвета. О, да! Свои пухлые губы я любила, а мат их только подчёркивал. Легко нанесла помаду, причмокнула и зашла в комнату. Постояла несколько минут в надежде, что Лёшка посмотрит, но… он был увлечён игрой. Помахала перед экраном рукой.

— Ты всё? — снова тот же вопрос и ни слова о моей внешности.

Впрочем, всё было написано на его скривившемся лице. Я привыкла к тому, что накрашенной ему не нравлюсь. Хотя нет… не так. ОН хотел, чтобы Я так думала. Истина была проста: я могла краситься, но находиться дома и желательно во время секса, а на работу, в гости или просто на улицу — зачем? Ты и так красива — не раз говорил мне Лёшка. Ну, как же! Я ведь такая дура!

Впрочем, а что я хотела? Мы познакомились, когда мне было восемнадцать, спустя год тихонько расписались и стали жить вместе. Мне нравились его запреты, ревность, собственническая натура, но только первые несколько лет. Со временем мне это надоело, но скандалить и устраивать истерики не хотелось. За это время я заметила, что из моего гардероба пропали красивые, сексуальные платья, короткие юбки, высокие лаковые туфли на шпильках. Перечислять можно бесконечно, но что самое смешное: Лёшка их и пальцем не трогал. Чуть показал недовольство или неодобрение, и неугодная вещичка кочевала в урну. Моими же руками.

Знаю, сама виновата, поэтому не жалуюсь и не скандалю.

— Накрасилась, как шлюха, — закатываю глаза, не желая спорить.

Подобные высказывания летели в мой адрес от него с завидной частотой, поэтому начинать скандал и спорить — себе дороже. Иду в коридор, натягиваю высокие ботфорты — подарок мамы — надеваю тёплый пуховик и жду Лёшку. И ведь так всегда! Если он ждёт меня, пока я крашусь, то я должна потеть у входа минут пять-десять, пока он не побрызгается одеколоном или туалетной водой, не наденет куртку и сапоги.

Напоследок окидывает меня взглядом и изрекает:

— Ну, точно, как шлюха!

Молчу и явно не потому, что согласна, просто сейчас действительно не хочется спорить. Выходим из подъезда, я вдыхаю аромат морозной свежести и вспоминаю, что подарок-то мы забыли.

— Лёш. Поднимись, возьми подарок.

— Бля, чем ты думаешь? Заебала уже! Главное, что намалеваться не забыла.

Он разворачивается и заходит в подъезд, а я чувствую, как начинаю закипать. Сколько раз он сегодня высказал недовольство? Пять-десять? А главное, я знаю, что будет вечером. Он выпьет, мы придём домой и начнется лекция на тему: «Ты виновата во всём и совсем меня не понимаешь!». Когда вот так начинался вечер, я знала его исход и, если честно, не хотела слушать эту песню снова.

Лёша выходит из подъезда, но ко мне не спешит, двигаясь в направлении дороги. Плетусь за ним, еле поспевая.

— Подожди, я не могу так быстро идти.

— Надела бы нормальные сапоги — смогла бы, — прилетает мне ответ, а я снова сцепляю зубы и начинаю глубоко дышать. Спокойно, Вика, тихо, всё будет нормально, будь благоразумна и не порть сегодняшний вечер.

Только на дороге мне удаётся нагнать его и взять под руку. Снег на асфальте прочно утрамбован, а на обочинах сосредоточены целые горки, образовавшиеся после чистки дорог коммунальщиками.

Пожалуй, впервые первого декабря у нас в городке выпал снег и это не может не радовать. Деревья покрыты хрустальными искорками, под ногами не хлюпает лужа, а приятно скрепит снежок. Кайф.

По пути настроение заметно улучшается. Лёша молчит, а я решают не накликать беду ещё больше, поэтому тихо иду рядом, оглядываясь по сторонам. Машины у нас нет, да она, если честно, и не нужна. Друзья живут неподалёку, магазины тоже расположены близко. Школа, садик — всё в пешей доступности. Но если честно, машины у нас нет не по этой причине. Всё довольно-таки банально — у нас на неё нет денег.