Макс оскорбленно покосился на нее и демонстративно протянул бутылку Ире.

– Это для дамы. За кого ты меня принимаешь? Батя меня живьем в землю зароет, если я попадусь пьяным за рулем.

Юля смутилась и виновато пожала плечами. Надо было сразу обратить внимание на то, что пиво дорогое, импортное, а такое в их компании пьет только Ирка. Точнее, начала пить с недавних пор. Черт ее знает, где она берет деньги, вроде подрабатывают они вместе в одном косметическом магазине, а на ту зарплату сильно не разбежишься. Тут или дорогое пиво и регулярные походы в кино и боулинг, или качественная косметика, или брендовые шмотки – на все не хватит. А Ирке почему-то хватает.

– А ты не пьешь? – поинтересовался Витя, глядя на Юлю сквозь пламя костра. Он откупоривал уже вторую бутылку. – А то могу с тобой поделиться своим.

Предложение, произнесенное более низким, чем обычно, голосом, прозвучало немного двусмысленно. Юля метнула взгляд на Иру: ей казалось, что они с Витей пара, но возможно, сам Витя об этом ничего не знал. Или на самом деле ничего такого не имел в виду. Однако взгляд Иры выразительно намекал, что Юлю испепелят быстрее, чем она успеет шевельнуться, согласившись на предложение.

Не то чтобы она вообще собиралась на него соглашаться.

– Нет, спасибо.

– Что, мамка строгая? – хихикнула Мотя.

Юля только криво улыбнулась и отрицательно качнула головой. Все обстояло скорее наоборот, но объяснять не хотелось. Все равно сверстники, еще не до конца вырвавшиеся из родительского гнезда, никогда не понимали, что пить и курить совершенно неинтересно, если тебе это никто не запрещает и никак тебя не контролирует.

– Народ, вы дальше слушать будете или нет? – обиженно вопросил Макс.

Все тут же изобразили живой интерес, и он продолжил:

– Так вот, значит, мать тоже пропала, дети остались в комнате одни, а на кухне все капало и капало. Наконец старшая девочка не выдержала и отправилась за родителями, но тоже не вернулась. Маленький мальчик лежал-лежал, натянув одеяло до самого подбородка. Ему было страшно и пойти посмотреть, куда все делись, и оставаться в комнате одному. В итоге он тоже встал и отправился на кухню, а там…

– Вся семья сгрудилась вокруг мойки и изо всех сил кран закручивает, – перебила Ира.

Мотя рассмеялась, Витя загоготал, а Макс громко выругался.

– Вот совсем не такой конец у этой истории! – возразил он.

– А какой? – поинтересовалась Юля, поскольку ей было одновременно жутко и интересно.

– А вот не скажу теперь, – вредным тоном заявил Макс, явно желая, чтобы его начали упрашивать.

Однако вместо этого Ира снова закатила глаза и заявила:

– Да фигня все это. Никакая это не городская легенда, а обычная лагерная страшилка для младших школьников.

– А что тогда по-твоему городская легенда? – поинтересовался Витя.

– Современный городской фольклор. Стремные истории, якобы происходившие со знакомыми знакомых или с кем-то из твоего города, – без запинки выдала Ира.

– Класс! Мудрость, почерпнутая из америкосовских фильмов, – презрительно бросил Макс.

– А ты, типа, теперь и фильмы их тоже не смотришь? – удивился Витя. – Разве мы не с тобой на первом курсе ходили на «Мстителей», и ты потом буквально писался от восторга? Или это был какой-то другой Макс?

Друг только оскорбленно дернул плечом и коротко изрек:

– Ошибки молодости.

– А я думала, что городские легенды – это просто страшные истории, связанные с каким-то городом, которые не очень-то тянут на настоящие, – призналась Юля. – Вроде пражского голема или призраков парижских катакомб…

– Или вот говорят, что в нашем городе есть здание, в котором время от времени лифт, идущий на первый этаж, не открывает двери, а неожиданно едет дальше и как будто опускается в подвал, но там нет шахты. И на самом деле это не подвал, а преисподняя, – заявила Мотя, закончив свой рассказ зловещим шепотом.

– И что это за здание? – насмешливо поинтересовался Витя.

– А кто же тебе скажет? – возмутилась Мотя. – В том-то и прикол. Это может случиться где угодно и когда угодно.

Витя и Ира рассмеялись ее серьезному и слегка напуганному тону, а Юля тревожно обернулась: ей послышался какой-то шум за темным провалом давно сорванных дверей на входе в зал. Как будто кто-то шел и что-то задел ногой в темноте.

– Вот вам смешно, а я как услышала, теперь везде спускаюсь по лестнице, чтобы случайно не оказаться в том лифте, – обиженно протянула Мотя.

– Тише, – попросила Юля.

Смех друзей, музыка из маленькой беспроводной колонки и ноющий голос Моти мешали ей вслушиваться.

Витя жестом велел Максу заглушить музыку, и тот почему-то беспрекословно подчинился. Ира и Мотя замерли, напряженно глядя на Юлю, а та всматривалась в темнеющий в дальнем конце помещения широкий дверной проем.

– Что там? – тихо поинтересовался Витя, поднимаясь с пола.

– Не знаю, как будто шел кто-то. А теперь все стихло.

– Это местный призрак, – замогильным голосом произнес Макс, за что получил тычок от Моти.

– Да тебе наверняка просто послышалось, – предположила Ира.

Но едва она это произнесла, как шаги возобновились, и теперь их услышали все: кто-то медленно, но неотвратимо приближался к ним.

– А здесь есть охрана? – успела спросить Мотя, вскочив с места.

Они все повскакали на ноги, словно собираясь бежать, но никто так и не тронулся с места. Даже тогда, когда в дверном проеме возникла мощная мужская фигура. Юля лишь слегка дернулась, увидев вошедшего.

Он не был ей знаком, но выглядел старше их компании. Майка с каким-то невнятным принтом – или его просто было трудно разглядеть в полутьме – обтягивала накачанное тело. Обнаженные руки бугрились мускулами, кожу покрывали татуировки. Мужчина приближался к ним, держа руки в карманах черных джинсов, тяжелые ботинки слегка позвякивали при каждом шаге, словно на них были шпоры, но скорее дело было в металлических набойках.

– Ну, че вы все так напряглись? – хмыкнул мужчина, останавливаясь в нескольких шагах и улыбаясь. – Я просто на огонек заглянул. Место тут общественное, знаете ли. А там дождик начался, вот я и заехал переждать.

– На велике, что ли? – поинтересовался Макс.

– На мотике, – в тон ему ответил незнакомец. – Погреться пустите?

Юля молча надеялась, что кто-нибудь скажет «нет». Мужчина ей не нравился: было в нем что-то неприятное и опасное. Она вообще не очень любила незнакомцев, а уж незнакомцев с татуировками, которые бродят вечером по заброшенным усадьбам в одиночестве – тем более. К тому же ей казалось странным, что в их зале с выбитыми окнами не слышно дождя, а на мужчине абсолютно сухая одежда.