— Спасибо, — проговорила Рита одними губами, развернулась на каблуках и снова нырнула за стекло.

Майрон. Что взбесило Майрона с самого утра и почему именно сегодня? Хотя бешенство — это громко сказано. Майрон не бесится. Он хмурит брови и щурится, как чёрная пантера. И опять же эти флюиды… Если бы он вышел в оупен-спейс лично, Эд Ширан заткнулся бы на полуслове просто потому что. Но Майрон пугает людей только трижды в день: когда входит в офис, когда его покидает вечером, и когда идёт обедать. В остальное время он предпочитает обрушивать всего себя на Амриту. Фигурально, конечно. Физически он обрушивает себя на свою молоденькую подружку.

Рита оправила короткий жакет, глубоко вдохнула и медленно протяжно выдохнула. И решительно прошла к закрытой двери с табличкой «М. Мэнсон. Генеральный директор». Некоторые сотрудники с удовольствием приписали бы туда еще одну букву «М», означающую «мудак». Но только в мечтах… только в мечтах…

Амрита надавила на ручку, толкнула. Дверь приоткрылась.

— Ты долго, — мгновенно вылетело с той стороны.

Минута — это, конечно же, долго. Рита закатила глаза и вошла в кабинет.

— Ты придираешься.

Он даже не повернулся. Серьёзный и собранный. Как всегда. Рубашка с закатанными рукавами хрустит от одного взгляда на неё. Волосы (еще темнее чем «индийские» каштановые пряди Риты) аккуратно уложены. Чёрные глаза внимательно изучают что-то в мониторе. Пристально, прожигая дыру. Амрита миллион раз задавалась вопросом, откуда он взялся, такой жгучий и красивый, в мерзком британском климате. Но ответа не находила.

Он быстро напечатал что-то на клавиатуре, и профиль, наконец, повернулся. Чёрные глаза мазнули по Рите незаинтересованным взглядом. Удостоил.

— Что там за вечеринка с Эдом Шираном? — выронил Майрон.

Его внимание тут же переключилось на стопку документов, сложенных на столе. Рита отклонилась назад, выглянула в проём: Камилла уже поговорила со звонившим, отняла трубку от уха и поймала её взгляд. Как бы извинилась.

— Новый звонок на офисном мобильном, — Амрита снова выровнялась и привалилась плечом к дверному косяку. — Тебе понравился?

— Не то слово, — Майрон оторвал взгляд от бумаг. — Закрой дверь и сядь.

Типичный Мэнсон, каким он был в двадцать три, в тридцать, в тридцать пять. И авторитарность в нём только прогрессирует. В пятьдесят с ним уже будет невозможно общаться не из-под плинтуса. Рита снова закатила глаза, абсолютно не стесняясь. Толкнула дверное полотно и простучала каблуками к креслу напротив широкого стола. Медленно опустилась в него. Обманчиво мягкое и приятное. Никому никогда не нравилось в нём сидеть. С чего бы?

Майрон сцепил пальцы в замок и прищурился.

— Скажи мне, Рита, какого чёрта вместо пяти столов в новый офис приехало три?

Вот поэтому кресло напротив его стола недолюбливают. Амрита выгнула брови.

— Я же тебе говорила.

— Разве? — Майрон скопировал её выражение лица.

Разве? Он еще спрашивает?

— Да, позавчера…

— Нет, не говорила, — сухо оборвал он.

Как же часто хочется его ударить… Рита вцепилась пальцами в подлокотник и подалась вперед.

— Я. Говорила, — припечатала она, разделяя слова. — Представь, меня иногда полезно слушать.

Его это не задело. Даже рикошетом не прошло. Он просто снова сдвинул тёмные густые брови и чуть навалился грудью на стол.

— Не паясничай, — уверенный голос прошёл по позвоночнику. — Что со столами?

Временами Рита и сама хотела бы взять перманентный маркер и дописать еще одну букву «М». Но только временами. Еще одно маленькое преимущество долгого общения: можно в лицо назвать Майрона мудаком, и он не расстроится.

— Они были бракованными, — она расслабленно откинулась на спинку кресла. Забросила ногу на ногу, покачала стопой. Чёрная матовая лодочка красиво повисла на пальцах, свет бликом отразился от стальной шпильки. — Криво прибита фурнитура, ящики заедали. Я отправила их назад.

— И что нам делать с тремя столами? Остальные два агента будут сидеть на полу?

Ну что за человек! Амрита сузила глаза и вперила взгляд в красивое лицо.

— «Привет, Рита! — голос сделался ниже на октаву. — Давай выпьем кофе и обсудим, что делать с мебелью. Ах, ты уже заказала два новых стола на замену? Отлично, молодец, что бы я без тебя делал? И кстати, с днём рождения тебя!» — голос снова вернулся в нормальное звучание: — Скажи честно, Майрон, ты плохо спал? Или, наоборот, так хорошо, что обидно?

Вот теперь она смогла его заткнуть. Пусть ненадолго, но смогла. Речь оборвалась, и теперь уже мог бы последовать какой-то ответ, но не последовало. Майрон пристально смотрел ей в лицо. Секунду, две, три… И вот его руки поднялись, локти упёрлись в стол. Он размашисто потёр лицо ладонями и зажал пальцами глаза.

Девять утра, а он уже устал.

— Прости… — вылетел тихий выдох. — Я… — Майрон запнулся. Руки упали на столешницу и хлопнули по ней. — Да, я, наверное, не слушал. Прости. Когда их доставят?

Не жалеть. Не сметь жалеть.

Но как?

— В понедельник, — примирительно проговорила Рита.

Тяжело вздохнула, оторвала руку от подлокотника, накрутила на кисть высокий гладкий хвост. Отпустила. В кабинете стало тихо. Компьютер звякнул, но Майрон на него даже не посмотрел: теперь он хмуро изучал свои ладони на крышке стола.

Её слабое место. Одно из немногих слабых мест. Это, наверное, какой-то особый вид высоких отношений: когда человек тебе не друг, не любовник, и босс из него так себе, но ты выгораживаешь его перед другими людьми, потому что когда-то давно он был симпатичным целеустремленным парнем, который отвёл тебя на три свидания и на третьем затащил к себе.

— А что с поиском сотрудников? — голос Майрона негромко нарушил тишину.

Рита встрепенулась. Нашла время думать о том первом разе… Она выставила перед собой ладонь и стала с безразличием изучать ногти.

— Я отобрала несколько резюме, перешлю тебе, — всё-таки решилась заглянуть в глаза. — Нельзя тянуть до последнего, новым людям понадобится стажировка перед открытием…

— Знаю… — перебил Майрон и снова замолчал. Если бы в кабинете были часы с кукушкой, они бы очень к месту громко тикали в самые уши… — Что я тебе подарил? — снова заговорил он.

О, так он всё-таки услышал ту маленькую ремарку. Лучше поздно, чем никогда, пожалуй. Амрита вытянула ногу на колене, и мысок чёрной матовой лодочки поднялся выше крышки стола.

— Туфли.

Пристальный взгляд скользнул по обуви.

— Симпатичные.

— Только поздравить забыл. Но я не обижаюсь, конечно.

Не удержалась. Как здесь удержаться? Нога опустилась, шпилька со стуком воткнулась в пол. Тридцать три — красивая цифра, но в их тандеме с Майроном за память отвечала Рита. За даты, встречи, дни рождения родственников и подарки некоторым из них. За цветы для брошенных любовниц тоже.