‒ Даже не напоминай мне об этом предателе! Обо мне он беспокоится? А по-моему, он просто переживает о том, что повышение по службе уплыло из его рук. Если им с папенькой так необходимо породниться, то пусть женятся друг на друге, ‒ вспылила я, вызывая интерес других пассажиров аэробуса.

‒ Что ты такое говоришь?! — возмутилась мама. ‒ Я не понимаю твоей истерики. Нет ничего страшного в договорённостях между двумя старинными и уважаемыми в Союзе фамилиями. Маркус красивый, образованный и умный молодой мужчина. Что плохого в том, что отец побеспокоился, чтобы дочь обрела надёжного семейного партнёра, а не столкнулась с каким-нибудь проходимцем? ‒ настаивала родительница.

‒ О чём ты говоришь, мама? Речь идёт о мужчине, с которым я должна была засыпать и просыпаться много лет, от которого у тебя появились бы внуки. Я думала, что ему понравилась я, что Маркус полюбил меня за мои человеческие качества, а не за родословную, насчитывающую минимум тридцать поколений аристократов. Я хочу любить и быть любимой, а не выполнять роль дорогого коллекционного автомобиля, которым хвастаются перед друзьями, а ездят на модели поновей и функциональней, ‒ злилась я, вспоминая, как застала своего без пяти минут мужа в постели с его помощницей.

Сначала Марк оправдывался и пытался извиниться, но, когда я задела его гордость, разразился тирадой о том, что я ничего из себя не представляю, что я просто дорогостоящая бездельница, единственной целью которой является моя собственная персона. Тогда я и решила, что докажу всем, что полученное мной образование и навыки не были декоративными элементами молодой аристократки. Жаль, но на практике всё оказалось намного сложнее, чем в моём представлении о мире.

‒ Хорошо-хорошо, ‒ сменила тон маменька, поднимая ухоженные ручки в успокоительном жесте. ‒ Не хочешь Маркуса, есть ещё много прекрасных мальчиков, среди которых ты обязательно найдёшь того, которого полюбишь. Зачем себя истязать? Наверняка ведь работаешь каким-нибудь секретарём за жалкие триста кредов в месяц. Как вообще можно выжить на такую сумму? Кому и что ты хочешь этим доказать? Твои навыки выживания на эти копейки мы уже вполне оценили, ‒ сморщила идеальный носик мама, заставляя меня покраснеть от угаданной ею правды.

‒ Я не зря трудилась этот год, мама. Меня ожидает повышение. Я не могу сейчас всё бросить и подвести коллег, ‒ мягко говоря, приукрасила я действительность.

На самом деле без громкого имени и протекции родственников я с трудом нашла и эту отвратительную работу у невероятно капризной и требовательной Матильды Рей-Корнос ‒ штатного посла в отсталые миры, не входящие ни в «Союз Торговых Планет», ни в «Ассоциацию Военно-Промышленных Миров». Некоторые из этих неразвитых миров имели совершенно дикий матриархальный уклад в обществе, а планета Миктай, куда Тиль отправится на следующей неделе, даже использует полиандрические браки в основе общества.

‒ О, не смеши меня, Лизи! О каком повышении ты говоришь? Повысят от секретаря до старшего секретаря? Прекрати глупить и возвращайся, ‒ прервала мои размышления родительница.

‒ Возможно я займу место посла, ‒ скорее от отчаяния и обиды сказала я, стыдясь признать правоту мамы.

‒ Хорошо, ‒ неожиданно согласилась родительница. ‒ Я даю тебе ещё месяц, но если ты мне не пришлёшь доказательств своего мифического повышения, то я приеду за тобой с главой службы безопасности и утащу тебя домой, как маленького ребёнка! ‒ вспылила всегда уравновешенная и спокойная мама.

‒ Договорились, ‒ сдалась я, не представляя, как выкрутиться из ловушки, в которую сама себя загнала.

Съёмная квартира встретила меня угрюмой тишиной и привычным запахом сырости. Сколько ни старалась я избавиться от него, но это было невозможно, хотя и квартирой тот большой шкаф, в котором я проживала последние полгода назвать трудно. Только от мысли, что и с такой призрачной самостоятельностью придётся скоро расстаться ввела меня в уныние.

‒ Вот кто тебя тянул за язык? ‒ вслух сама у себя спросила я.

Есть у меня такая дурацкая привычка говорить с собой, когда психую. Однако трудно было не согласиться с той истиной, что я зря ляпнула о повышении, которого просто не могло быть по определению.

Мне оставалось решить: ждать ли неизбежного прилёта маман и её свиты на Пармин, или пожалеть разношёрстых обитателей спутника далёкого Иоса и самой отбыть на Землю.

Я уже представила торжествующее лицо отца, которое будет, когда блудная дочь вернётся в родные пенаты.

Огромный особняк на живописном склоне горы, поросшей ухоженным лесом, сейчас представлялся мне унылой тюрьмой, даже в сравнении с тем сырым шкафом, где я сейчас проживала. Конечно, я скучала по друзьям и своим вещам, но не настолько, чтобы отказаться от нынешней себя без сожаления.

Пытаясь придумать какой-нибудь выход из сложившейся ситуации, я раз за разом отказывалась от своих безнадёжных идей.

‒ И что делать? ‒ снова озвучила я свои мысли.

Дожидаться мамы было бы глупо: моя родительница имела прекрасную выдержку, которой гордилась по праву, но если она опустилась до угроз, то стояла на своём до конца.

Представив, какой скандал разразится в нашем маленьком посольстве на задворках Союза, я решила не дожидаться неизбежного, а завтра уволиться по собственному желанию и как положено проститься с коллегами.

Проверив свой скромный кред-счёт, я не без гордости отметила, что моих финансов с избытком хватит и на нормальное угощение, и на дорогу домой.

Вспоминая свои первые неудачи на поприще планирования собственного бюджета, я невольно усмехнулась: я опустошила свой немалый счёт за месяц в бесплодных попытках поддерживать здесь, на Пармине, привычный уклад жизни, но голод в сочетании с фамильным упрямством нашей семьи быстро стимулировали как понижение уровня запросов, так и острый приступ трудолюбия.

Должна признаться, что не все упрёки Матильды были незаслуженными. Первое время от меня действительно было мало прока, единственное, что позволило мне сохранить работу — это отсутствие у Тиль более подходящих вариантов за ту мизерную зарплату, что выделял муниципалитет на её помощницу.

Прогнав ностальгическое настроение, я вынула из затёртой сумочки выпечку, аккуратно завёрнутую в настоящие бумажные салфетки и два румяных яблока, с удовольствием вгрызаясь в сочный фрукт. Мама была бы в ужасе от того, что я не вымыла предварительно плоды, но здесь я экономила воду, да и глупо бояться паразитов, когда в моё тело внедрены различные иммуномодуляторы, оберегающие от всех известных штаммов, а от незнакомых вода наверняка не защитит.

Очередной звонок коммуникатора, заставил нервно вздрогнуть, и лишь мысль о неминуемо грядущем увольнении заставила меня отважно нажать на браслет, чтобы ответить.

‒ Привет, сеструха! ‒ раздался наигранно радостный голос Дэниса.