— Мадам? — раздался заботливый голос Грейвза.

— Я сама возьму, — ответила Сибилла, немного приподняв складчатую юбку, чтобы присесть на массивный деревянный щит. Она развернула пергамент и поднесла его к уже начинавшему тлеть пламени.

«Вступим в переговоры?

Дж. Г.».

Сибилла инстинктивно посмотрела на крепостную стену, невзирая на то, что из-за своего сидячего положения не могла увидеть ничего, кроме неба. Переговоры? Лично она не видела ни одного пункта, по которому обе стороны были бы готовы уступить друг другу. Единственное, что могло спасти Сибиллу и о чем не мог знать король, — ее клятва, данная умирающей Амиции, о которой она никому не рассказывала и никогда не расскажет.

Да, замок Фолстоу может быть захвачен врагом, и тогда династия Фоксов прекратит свое существование, имя Амиции станет олицетворением лжи и позора, но величайшая тайна будет погребена в земле.

Словно в подтверждение неизбежности судьбы, новая огненная стрела перелетела через стену и пришпилила подол ее платья к деревянной платформе.

Лязг доспехов взорвал ночную тишину, и одновременно вскочившие солдаты, казалось, в одно мгновение накрыли стену единой черной волной. Яростный рев Уигмунда: «По местам!!!» — многократно повторенный младшими командирами, словно эхо прокатился по всему замку Фолстоу, и воздух завибрировал от натянутых стрел.

— Может быть, мадам теперь отойдет от края стены? — нерешительно предложил Грейвз.

Однако вместо страха Сибилла ощутила хорошо знакомый приступ неудержимого гнева: «Я же приказала подождать!»

— Немедленно останови своих людей! — крикнула она Уигмунду.

Рыцарь недоуменно уставился на Сибиллу, но не осмелился не передать команду по цепочке. Конечно, он не стал приказывать солдатам покинуть свои посты, а Сибилла и не ожидала от Уигмунда чего-либо другого. Она не сомневалась, что воины беспрекословно выполнят приказ командира — с ней или без нее.

Тем не менее, выпустив стрелы по королевским стражникам, пусть даже единожды, защитники замка предопределили бы свою судьбу.

Сибилла отбросила в сторону пергамент с предложением переговоров и, даже не потрудившись открепить все еще тлеющую стрелу от подола, развернула очередное послание.

«Даю последний шанс.

Дж. Г.».

— Что за напыщенный осел, — негромко проворчала Сибилла. Ее охватило бешенство. — Уигмунд! — позвала она рыцаря спокойным голосом, выдергивая потушенную стрелу из дерева.

— Миледи?

— Принеси-ка мне лук. Оперение стрелы обмакни в деготь, я хочу убедиться, что ее будет видно издалека.

Сибилла повернула в одной руке обломок теперь уже безопасной стрелы, другой придержала последнее послание на деревянной поверхности щита, обугленным концом древка быстро нацарапала на пергаменте короткий, почти оскорбительный ответ. Подняв глаза, она увидела нависшего над ней рыцаря замка Фолстоу, держащего в одной руке большой дальнобойный лук, а в другой — стрелу, вымазанную дегтем.

Порывистым движением Сибилла вскочила на деревянный щит с еще дымящейся стрелой и сжала в руке измятый пергамент. Выхватив из рук Уигмунда принесенный снаряд, она искоса взглянула на рыцаря и закрепила послание на стреле.

— Боюсь, мой доблестный рыцарь, мне не хватит сил натянуть тетиву дальнобойного лука, придется прибегнуть к помощи твоего, что у тебя за спиной.

Если рыцарь и был ошарашен, что хозяйка Фолстоу намерена послать ответ непременно лично, то его удивление было спрятано слишком глубоко. Он пригнул голову, освобождаясь от своего короткого боевого лука, и протянул его госпоже. Прежде чем взять оружие, Сибилла наклонилась и выдернула тлеющий обломок стрелы, все еще торчавший в кайме платья.

— Стрелять я буду только сама, — предупредила она рыцаря, готового прийти на помощь. Сибилла была вполне удовлетворена, как быстро исполнилась ее команда прекратить сопротивление, как безукоризненно прокатился этот приказ по всему огромному периметру замка.

Выступив в центр бойницы, она пустила стрелу в сторону вражеского стана. Было слышно, как зашипел пылающий деготь, и лицо на мгновение обдало жаром. Сибилле было совершенно ясно, что в ее распоряжении лишь несколько секунд, прежде чем силуэт в амбразуре будет обнаружен извне, поэтому она быстро сбросила с себя лук, чтобы не превратиться раньше времени в живую мишень для осаждающих.

Ах да, карета… Одинокий лучник стоял, прислонившись спиной к этому богато украшенному экипажу. Его руки были скрещены на груди, одной он небрежно сжимал лук и, беседуя с другим, похоже, случайно проходившим мимо солдатом, не обращал ровно никакого внимания на замок. Казалось, Фолстоу никак не занимал его мысли.

Сибилла снова натянула лук, почувствовав, как дрожат от напряжения все мускулы. Без защитных перчаток два пальца на правой руке были содраны тугой тетивой до самых костей, плечи и грудь напряглись до предела, однако сейчас она уже не находилась в сумеречном забытье и чувствовала себя намного лучше, чем несколько секунд назад.

В это время одинокий лучник посмотрел вверх, и до Сибиллы донесся слабый удивленный крик, предупреждающий королевских солдат о неожиданной опасности.

Что ж, назревал бой, избежать его было уже невозможно.

Сибилла почувствовала, как губы изогнулись в улыбке, и она предоставила своей стреле свободу.

Несмотря на то что во всем Фолстоу не горело ни одной свечи, все обитатели замка находились внутри, и только омытые лунным светом камни казались безмятежно спящими.

Джулиан Гриффин был не настолько глуп, чтобы поверить во все это внешнее спокойствие, и был готов предоставить хозяйке замка достаточно времени для разумного ответа. По крайней мере стоило попробовать хотя бы еще раз дать ей шанс. Или два. Если придется отдать приказ поджечь подъемный мост, маловероятно, что обитатели замка станут тянуть время в ожидании еще одного королевского указа.

Да, в самом деле, очень досадное положение… Ему чрезвычайно хотелось бы побеседовать с Сибиллой Фокс, обстоятельно и никуда не торопясь. За последние годы поисков сведений о ее семье — путешествовать пришлось как в Англии, так и за ее пределами, — он стал очаровываться загадочной личностью наследницы Фолстоу. Гриффин протянул руку, и тяжелая занавеска упала на окошко кареты.

Так или иначе, он находится на королевской службе, а когда вернется из похода, будет награжден и собственным домом, и землями для себя самого и, конечно же, для Люси. Вот тогда-то он и заживет спокойно, удовлетворяя свою главную цель жизни — научные познания.

Мысли Джулиана ненадолго переключились на покойную супругу Кейтлин… Какая гримаса самодовольной чопорности пробежала бы по ее лицу, если бы она увидела сейчас Гриффина в королевской карете, командующим целым отрядом солдат, действующим от имени Короны и осадившим огромный замок. Какую же головокружительную карьеру удалось ему сделать с того времени, когда он впервые познакомился с королевской кузиной, вернувшись в Англию из восьмого крестового похода благородным, но совершенно обнищавшим дворянином. Теперь же в активе Джулиана значилось: влиятельный друг и доверенное лицо Эдуарда, его двоюродный шурин, один из самых властных людей Лондона с постоянно растущими доходами. Но конечно, важнее всего для него была Люси.