как на своих детей, сможешь отправиться с ними хоть в самое глубокое ущелье; если будешь смотреть на солдат как на любимых сыновей, сможешь идти с ними хоть на смерть. Но если ты будешь добр к ним, но не сможешь ими распоряжаться; если будешь любить их, но не сумеешь им приказывать; если у них возникнут беспорядки, а ты не сумеешь установить порядок, это значит, что они у тебя — непослушные дети, и управлять ими будет невозможно» (там же).

«Поэтому тот, кто хорошо ведет войну, подобен Шуай-жань. Шуайжань — это чаншаньская змея. Когда ее бьют по голове, она бьет хвостом; когда ее ударяют по хвосту, она бьет головой; когда ее ударяют по середине, она бьет и головой, и хвостом» (Глава XI. «Девять местностей»).

«Государь не должен поднимать оружие из-за своего гнева; полководец не должен вступать в бой из-за своей злобы. Гнев может опять превратиться в радость, злоба может опять превратиться в веселье, но погибшее государство не возродится, а мертвые не оживут. Поэтому мудрый государь очень осторожен по отношению к войне, а хороший полководец очень остерегается ее. Это и есть путь, на котором сохраняешь и государство в мире, и армию в целости». (Глава XII. «Огневое нападение»).

Вот теперь, ознакомившись, хотя бы и во фрагментах, с текстом «Трактатов о военном искусстве», можно с уверенностью констатировать следующее.

Если принять во внимание определение войны Карлом фон Клаузевицем, гласящее, что «война есть продолжение политики иными средствами», и слова Карла Маркса о том, что «политика есть концентрированное выражение экономики», то пазлы мозаики под названием: «Экзальтированное внимание к Сунь-цзы и к его «Трактатам» именно сейчас», — складываются во вполне целостное панно.

С единственным пробелом.

Где мы с Вами, уважаемый Читатель, проставим: «Трактаты…» Сун-цзы выходят далеко за пределы, обозначенные их названием, ведь в них человеческая Мысль достигает такого уровня проникновения в Сущность исследуемого, что заслуживает быть названной Философией Победы».

Разума.

Над агрессивной Глупостью и остервенелой Подлостью, т. е., над всем тем, что заслуживает участи быть побежденным.

Древнекитайская Мудрость

Изречения и афоризмы Конфуция

Если почитать то, что изложено и напечатано в наших учебниках — по философии ли, по истории философии ли, — невольно складывается впечатление, что этот китайский цзы (мудрец) только тем и занимался, что изрекал морализирующие банальности самого примитивного пошиба. Вроде того, что «нужно уважать старших», что «правитель есть правитель, отец есть отец, а сын есть сын».

Именно в таком свете Конфуция издревле позиционировали проповедники незыблемых устоев в любом государстве — каким бы мерзким и отвратительным оно ни было.

Однако в действительности мысли Конфуция были неизмеримо глубже и точнее их политически выхолощенных интерпретаций.

Желаете получить доказательства?

Извольте.

Из книги «Луньюй» (в одних переводах — «Изречения», в других — «Беседы и суждения», глава 1 «Сюэ», что означает «Учиться»): «К молодым людям нельзя относиться свысока. Очень может быть, что, повзрослев, они станут выдающимися мужами».

Дело же Учителя при этом — помогать ученику в его становлении как Человека, даже отдаленным знакомством с которым можно будет гордиться.

Главный принцип Конфуция как Учителя можно сформулировать двумя словами: «Помогать, понимая».

Как сейчас бы сказали, деликатно, ненавязчиво, без надрыва, без постоянных одергиваний и всегда избыточных нравоучений, с учетом индивидуальных особенностей каждого ученика.

Например: «Гунси Хуа спросил у Учителя, почему он по-разному ответил двум своим ученикам на один и тот же вопрос. Учитель сказал: «Цю медлителен, вот почему я его подбадриваю, Ю — порывист, вот почему я его сдерживаю» (Глава 11. «Сянь цзинь» («Когда-то люди, постигая…»).

Секрет своих успехов в каждом деле, за которое он брался, Конфуций объяснял предельно просто, но при этом — далеко не примитивно: «Зная многое, отбираю в нем лучшее» (Глава 7. «Шу эр» («Я продолжаю, я передаю»).

«Как ему это удавалось?», — спрóсите Вы, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница.

Отвечаем: «Учитель избегал четырех вещей: пустых домыслов (сплетен, слухов); категоричности в оценках; упрямства и тщеславия» (Глава 9. «Цзы хань» («Учитель редко говорил о…»).

Впрочем, было бы заблуждением считать, что все мыслительные устремления были направлены на, как сейчас бы сказали, оптимизацию взаимодействия между учителем и учеником.

Следует отметить, что три слова: воспитание; образование и просвещение — в китайском языке (как традиционном, так и упрощенном) обозначаются одним и тем же сочетанием двух иероглифов, звучащем примерно как Jiàoyù.

Так что не всегда без дополнительных уточнений можно однозначно понять, о каком именно из этих трех значений одного и того же слова идет речь в том или ином случае.

Зато можно без риска впасть в заблуждение утверждать: многие идеи и принципы, заложенные и изложенные Конфуцием, были — вольно или невольно — заимствованы у него впоследствии выдающимися мыслителями и политическими деятелями.

Так, в частности, мысль о том, что «я совершенствуюсь, если мне указывают на мои недостатки» (Глава 7. «Шу эр» («Я продолжаю, я передаю»), была «взята на вооружение» и автором «Похвалы глупости» Эразмом Роттердамским, и Бенедиктом Спинозой, и четырехкратным президентом США Франклином Делано Рузвельтом. Безотносительно к тому, читал кто-то из них трех «Луньюй» Конфуция или же не читал.

Особенно поразителен факт из биографии ФДР, как его сокращенно называли его соратники: тридцать второй президент США коллекционировал… карикатуры на себя.

Если таковых в СМИ становилось мало, то ФДР воспринимал это как то, что он проводит недостаточно активную политику.

По содержанию же их он делал выводы о том, какие ошибки он, возможно, совершает, и оперативно вносил коррективы в проводимую им политику, будь то внешняя или же внутренняя.

Причем делал он это именно в то время, когда в его стране бушевала The Great Depression, как ее тогда называли, и когда, казалось бы, как никогда более «ответственному лицу», каковым является, хотя бы и номинально, президент любой страны, следовало бы беспокоиться о своем «имидже».

Тем не менее, великая депрессия была преодолена, страна сначала «стала на ноги», а затем — превратилась в государство с самыми высокими темпами экономического развития, несмотря на то, что ее президент коллекционировал карикатуры на себя. А может быть, в какой-то мере благодаря таким экстравагантным действиям, в принципе рекомендованным в свое время Конфуцием, как Вы считаете, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница?

Как видим, мудрые мысли не пропадают втуне, и иногда становятся востребованными спустя тысячи лет после смерти их автора.

По поводу приписываемой Конфуцию апологетизации любой существующей власти, сам Кун-цзы заявил в свое время без каких бы то ни было обиняков и экивоков, например (см: гл. 13 — «Цзилу»): «Цзыгун спросил: «А что