— Говорили. И не единожды. Но чаще меня проклиналипреступники, против которых я обращал подобную логику. Так что же произошло?

— Труфилова убили, — сообщил Романенко.

На этот раз умолк Дронго.

— Вы меня слышите? — спросил встревоженныйВсеволод Борисович.

— Слышу, — мрачно ответил Дронго, — выходит,все наши усилия по доставке его в Москву пошли прахом.

— Ума не приложу, как это произошло. Труфиловазастрелили прямо в аэропорту. В зале для официальных делегаций, где егоохраняли два офицера ФСБ. Один из них, кстати, тоже убит. Второй сейчас даетпоказания.

— Понятно, — очень расстроенный, пробормоталДронго, — вся наша работа коту под хвост.

— Что? — не понял Романенко.

— Ничего. Значит, теперь все сначала?

— Не знаю, — признался Романенко, — впрочем,я не намерен больше вас беспокоить. Просто хотел сообщить о случившемся. Мы итак перед вами в долгу за вашу апрельскую поездку. Мы не вправе оплачивать вамотели, в которых вы останавливались. У нас строгий лимит на расходованиекомандировочных средств. Тем более мы не можем оплачивать услуги частногоэксперта, каковым вы являетесь. Извините, что все так произошло.

— Что вы намерены делать? — осведомился Дронго.

— Прежде всего постараюсь найти убийцу Труфилова иузнать, кто именно нас выдал. Двенадцатого надо быть в Берлине на заседаниинемецкого суда, рассматривающего нашу просьбу о выдаче арестованного Чиряева.Адвокаты, которых он нанял, не только не позволят выдать его нам, нопостараются освободить от уголовного преследования, оправдав по всем статьям.Это будет нашим поражением, Дронго, но без Труфилова ничего нельзя доказать.Очень жаль, что так получилось.

— Нужно бороться, — упрямо сказал Дронго, —они не должны победить. Предъявите свидетельские показания Труфилова. Вы ведьнаверняка их зафиксировали.

— Немецкий суд потребует предъявить имсвидетеля, — возразил Романенко, — они не всегда доверяют нашимдокументам и показаниям наших свидетелей, полученным в Москве. На Западесчитают, что у нас все еще применяются средневековые пытки для выбиванияпоказаний, в том числе и свидетельских.

— В этом есть доля истины, — мягко заметил Дронго.

— Доля, может, и есть, — согласилсяРоманенко, — но случаи эти исключительные, и по ним немедленно проводитсяслужебное расследование. Вы же знаете, что в прокуратуре давно не прибегают кподобным методам. Иногда срываются офицеры милиции, но мы их за это строгонаказываем. Впрочем, все это лирика. Спасибо вам, Дронго, за помощь.

— Вы позвонили только для того, чтобы сообщить мне о смертиТруфилова и поблагодарить за помощь? — резко спросил Дронго. — Или жедумаете, что мне нравится проигрывать?

— Вы не проиграли, — возразил Романенко, — вынашли Труфилова, то есть сделали все, что от вас требовалось. Не ваша вина, чтомы не уберегли его от наемного убийцы…

— Я прямо сейчас еду к вам, — перебил егоДронго, — и хватит говорить о моих гонорарах. Порядочные люди должныпомогать друг другу. Вы можете оформить меня в вашу группу в качестве советникаили эксперта. Высшее юридическое образование я имею. А деньги для меня не самоеглавное в жизни. Прежние гонорары не дадут умереть с голода. Так что небеспокойтесь. Итак, до скорого.

— В таком случае высылаю за вами машину, — сказалРоманенко, — в аэропорту уже работают наши люди.

— Кто руководитель группы?

— Андрей Андреевич Соколов. Следователь по особо важнымделам. Он уже там. Галина Сиренко тоже. Она все еще входит в мою бригаду. К намприкомандировали нескольких офицеров милиции, если помните.

— Жду вас через пятнадцать минут, — бросил Дронгои добавил: — Если честно, вы ведь были уверены, что я поеду?

— Да, — чуть помедлив, ответил Романенко, —почти на все сто.

Дронго положил трубку. Последние слова Романенко егопорадовали. И даже очень.

Все готово. Через сорок минут за ними заедет машина и ониотправятся в аэропорт, где их уже ждут. Никто не должен знать, что они вылетаютв Берлин. Обычный пассажирский самолет, совершающий рейс по маршрутуМосква—Берлин, уже через два часа доставит их в столицу Германии. Если всепройдет благополучно, он выступит в германском суде двенадцатого мая и наследующий день вернется в Москву.

Он посмотрел на себя в зеркало. Ему было под сорок. Мешкипод глазами, почти седые усы, отекшие ноги, выпирающий живот. Он вздохнул.Смотреть неприятно. Бывший офицер военной разведки Дмитрий Викторович Труфиловв свои сорок почти потерял форму: куда девалась его военная выправка, статнаякогда-то фигура? К тому же после контузии, полученной десять лет назад в Афганистане,у него постоянно болела голова и поднималось давление.

Бросил взгляд на кровать. Настя спала, чуть приоткрыв рот.Она всегда так спала, будто ей не хватало воздуха. Он осторожно сел на крайпостели. Так не хотелось уезжать, но ничего не поделаешь, приходится.

Собственно, это было главным условием сотрудниковпрокуратуры, расследующих хищения в нефтяных компаниях, с которыми Труфилов былсвязан. В бытность свою директором компании «ЛИК» он по договоренности передалконтрольный пакет акций другим людям по смехотворной цене. К тому времени онуже знал, что нельзя отказываться от подобных сделок, когда к тебе обращаются сконкретным предложением. Таковы правила игры.

Все было ясно с самого начала. Его назначили генеральнымдиректором компании с правом финансовой подписи исключительно для того, чтобы вконечном итоге он передал контрольный пакет акций другим людям. Все шло поплану. Самолет из Москвы не получил посадки в их городе. Радиограммы непринимались, телефоны не работали. На аукционе был всего один покупатель,который и приобрел контрольный пакет. Оцененный независимыми аудиторами втридцать миллионов долларов, он был продан за шесть.

Тогда Труфилову казалось, что он поступил правильно. Однаждыему позвонил бывший коллега, начальник службы безопасности крупнейшей нефтянойкомпании страны. Полковник Олег Кочиевский считался лучшим специалистом ввоенной разведке и занял довольно высокий пост в компании «Роснефтегаз». Именноему был обязан Труфилов своим назначением в компанию «ЛИК». Они вместе два годатайком скупали акции, чтобы получить контрольный пакет. И когда Кочиевскийпозвонил, Труфилов доложил о том, что через подставных лиц компания «ЛИК» почтиполностью приватизирована. Оставалось передать ее надежным людям. Кочиевскийбыл немногословен.

— К тебе приедут нужные люди. Прими их и сделай всетак, как они скажут.

Труфилов знал, что возражать опасно и глупо и нужноследовать заранее продуманному плану. Но неожиданно выяснилось, что один изместных руководителей собирается протестовать. Более того, этот чиновник,оказавшийся человеком честным, даже отправил рапорт в Москву, возражая противпередачи прибыльной компании группе неизвестных людей. Что было потом, лучше невспоминать. В городе появился уголовный авторитет Чиряев со своими людьми. На следующийдень чиновник, отправивший рапорт в Москву, должен был встречаться сТруфиловым. У самого Труфилова оказалось железное алиби. Но честный чиновникеще до встречи с ним получил пять выстрелов в голову и навсегда потерялвозможность отстаивать права своих избирателей.