Мамы, привет!

До сих пор я старалась не упоминать названия нашего городка. Приватность – такая ценность, и так мало ее осталось в наши дни. Не хочу выглядеть параноиком, но даже в городке вроде нашего скрытые камеры наблюдают, какой сорт консервированных томатов ты покупаешь. Особенно в нашем городке. Он считается богатым, потому что расположен в соответствующей части Коннектикута, но он совсем не богат. У Эмили и Шона есть деньги. Мне хватает на жизнь того, что оставил мне Дэвис, – еще одна причина, по которой я могу позволить себе вести блог, не пытаясь зарабатывать на нем.

Но так как исчезновение Эмили все меняет, так как кто-нибудь живущий рядом с нами мог видеть Эмили и так как я сама не своя, то, чувствую, надо выдать Уорфилд. Уорфилд, Коннектикут. Два часа от Манхэттена на “Метро-Норт”.

Можно назвать это пригородом, но я выросла в пригороде и жила в городе, так что ощущаю такие городки как сельскую местность. Я описывала в своем блоге, как Дэвис, с пинками и воплями, тащил меня сюда из города. Я потратила несколько лет, чтобы выбраться из пригорода. Я писала в блоге, как влюбилась в сельскую жизнь. Как чудесно, когда просыпаешься, а солнце льется на карниз, который помнит еще войну за независимость, Дэвис отреставрировал его, не пожертвовав ни одной исторической деталью, и как чудесно пить чай, когда разбрызгиватель радуги (такая призма, ее можно поставить на окно), который мой брат Крис подарил нам на свадьбу, бросает разноцветные блики на стены, пол и потолок кухни.

Мы с Майлзом обожаем это место. Во всяком случае, я обожала.

До сего дня. Сейчас я так тревожусь за Эмили, что все – мамаши возле школы, чудесная Морин на почте, ребята, которые тащат пакеты из бакалеи – все они кажутся мне на стороне зла, как в ужастиках, где каждый житель городка – зомби или член какой-нибудь секты. Я спросила пару своих соседей, как бы мимоходом, не видели ли они Эмили, и они помотали головами: нет. Показалось ли мне, что они посмотрели на меня насмешливо? Теперь, друзья, вы понимаете, насколько от этого действительно можно сойти с ума.

Друзья, простите меня. Я отвлеклась и только болтаю впустую, как всегда.

МНЕ НАДО БЫЛО СКАЗАТЬ ОБ ЭТОМ РАНЬШЕ!!!

Рост Эмили где-то пять футов семь дюймов. Она блондинка с темными прядями (я никогда не спрашивала, натуральные они или нет) и темно-карими глазами. Весит, наверное, около ста двадцати фунтов. Но это приблизительно. Вы же не спрашиваете друзей: какой у тебя рост? Сколько ты весишь? Хотя, я знаю, некоторые мужчины думают, что женщины ни о чем другом не говорят. Эмили сорок один год, но она выглядит максимум на тридцать пять.

Под правым глазом у нее родинка. Я заметила ее, только когда Эмили спросила, не свести ли ее. Я сказала – нет, она чудесная, что женщины при французском дворе (как я читала) специально рисовали такие “точки красоты”.

Эмили всегда пользовалась одними и теми же духами – у нее был, так сказать, “свой запах”. Она говорила, что эти духи делают из сирени и лилий итальянские монахини. Она заказывала их во Флоренции. Я люблю это в Эмили – все эти элегантные, изысканные вещи, мысли о которых, она знает об этом, мне никогда и в голову бы не пришли.

Я духами не пользуюсь. Мне кажется, когда женщины пахнут как цветы или специи, это несколько сбивает с толку. Что они скрывают? Каково их послание? Но мне нравятся духи Эмили. Мне нравится, что я всегда по запаху могу определить, что она где-то поблизости или была в комнате. Я улавливаю ее духи в волосах Ники, где она обнимала его или прижимала к себе. Она предлагала мне попробовать духи, но это показалось мне неестественным, слишком интимным – чтобы обе мы пахли, как обонятельные близнецы, от которых мурашки по коже.

Эмили всегда носит кольцо с сапфиром и бриллиантами – подарок Шона на помолвку. Когда она говорит, то много жестикулирует, и кольцо кажется мне созданием, живущим своей собственной жизнью, вроде феи Динь-Динь, летящей перед Питером Пэном и Пропавшими Мальчишками.