Всё напоказ, всё вопреки. Только бы выделиться и забрызгать всё вокруг собственным ядом.

Но сегодня Ромка превзошёл себя. Он избил и… принудил к интиму одну из танцовщиц клуба… Борис Львович с сомнением поморщился, но практически сразу уверенно кивнул собственным мыслям: «Да, назовём это так!» – заключил он, вот только неприятная оскомина всё не отпускала. Управляющий, что отпирал приват-комнату, в которой отсыпался Ромка, непрозрачно намекнул, что подобные выходки случались и прежде, правда, не имели столь катастрофических последствий. Да и Ромка никогда не был стеснён в средствах и вполне мог рассчитаться сам. Только не в этот раз. Новак заблокировал карту сына, отобрал ключи от машины – подарка на двадцатилетие. Его не было трое суток. И вот результат! А к результату ещё и правда, которую Борис Львович предпочитал не знать. Предпочитал… но ведь не заметить просто не мог!

Жёсткий оскал, резкие высказывания, огонёк злого азарта в глазах – всё это казалось лишь вспышкой. Теперь Новак знал наверняка, что эти вспышки случались всё чаще, длились всё дольше. К слову, «жертву» сыновнего разгула он тоже зацепил взглядом. Правда, та торопливо отвела глаза и поспешила удалиться. Но от Бориса Львовича не укрылись свежие ссадины на лице и тёмные следы на запястьях. Он всё это увидел, и растаяли последние сомнения: от его Ромки давно ничего не осталось.

Остановившись на территории своего загородного дома, Новак решительно вышел из машины. Он распахнул заднюю дверь авто и с неприятным равнодушием уставился на Ромку – тот мирно спал. Собравшись с силами, Борис Львович прихватил сына за полы пиджака и рывком вытащил того прямо на садовую клумбу. На глаза попался поливочный шланг, и воспользоваться им показалось неплохой идеей.

От струи ледяной воды Ромка сначала просто лениво заворочался, но совсем скоро вместо ворчливого бормотания послышался отборный мат, а вместо того, чтобы попытаться избежать контакта, он открыл глаза, подскочил на ноги и грозно взревел:

– Рехнулся?!

Смахнув с лица крупные холодные капли, Ромка тряханул головой, пошатнулся и уставился на отца недовольным взглядом. Получив в ответ молчаливый упрёк, он вскинул подбородок и стиснул челюсти.

– Ты в своём уме?.. – уже не так уверенно продолжил он и не удержался от соблазна: уселся на смятую траву и взъерошил ладонью влажные волосы.

Вскинув глаза на отца, Рома сглотнул и напряжённо выдохнул. Тот сверкнул удовлетворённым взглядом: видеть на лице сына осознание было приятной неожиданностью.

– Ты помнишь, где провёл эту ночь? – строго начал Новак, на что Рома прищурился, поиграл желваками на скулах. Отводить взгляд было не в его характере, и выплеснутое отцом презрение Рома принял сполна.

– Я был в клубе, – погоняв язык по щекам, наконец, созрел он для ответа.

– Может, ещё и в курсе, какую дрянь принял? Или это обычно случается после того, как ты набираешься в хлам?

– О чём ты? Я ничего не принимал!

Рома мгновенно взвился. Сидеть и чувствовать на себе предвзятый взгляд отца, направленный сверху вниз, показалось унизительным и, наплевав на жуткую головную боль, он неловко встал на ноги.

– Ты меня разочаровал, – холодно отчеканил Новак отвратительным наставническим тоном. Рома непроизвольно поморщился. – Я рассчитывал, что ты станешь для меня поддержкой, надёжным партнёром, достойным продолжением. Я рассчитывал на твою сознательность. И только сейчас вижу, как сильно ошибался.

– Да ты что?.. Серьёзно?! – Рома наигранно поцокал языком.

– Ты инфантильный мальчишка. Ответственности в тебе ноль! Ты думаешь только о секундном удовольствии, о собственной выгоде.

– Как интересно… И давно это со мной?..

– Я устал терпеть твои выходки, устал закрывать глаза на очевидные косяки. Ты ничего из себя не представляешь. Выпивка, друзья и разгульная жизнь – вот всё, что тебя волнует сегодня.

Рома раскинул руки и озадаченно кивнул.

– И это не удивительно, ведь мне двадцать лет!

– Даже сейчас ты пытаешься превратить происходящее в цирк, хотя благодарные зрители давно разбежались.

– А ты что же, решил поиграть в заботливого родителя?

– Я считаю, что тебе пора приобщаться к самостоятельности. Пора научиться нести ответственность за свои поступки.

Рома рассмеялся на выдохе.

– Ну, выпил я лишнего и что теперь? Расстрелять меня, да?

– Я не намерен краснеть за тебя. И не хочу, чтобы моё имя полоскали в каждой газетёнке!

– Бать, сбавь обороты – башка трещит, – отмахнулся Рома, безошибочно распознав заунывный тон будущих нотаций.

Он запрокинул голову и закрыл глаза, пытаясь унять пульсацию в висках хоть на мгновение. И совершенно не ожидал получить от отца оглушительную затрещину. В глазах на долю секунды потемнело, а шею, ухо и часть лица обожгло болью.

– Да ты хоть понимаешь, щенок, с кем разговариваешь? – тут же раздалось предостерегающее шипение. – Понимаешь, что вообще творишь?! Ничтожество, недоумок, ублюдок! – взорвался Новак криком, а Рома расправил плечи и взглянул на отца с предупреждением:

– Никогда больше так не делай, – тихо, но внушительно проговорил он.

Борис Львович, не ожидавший отпора, попятился, но тут же зло рассмеялся.

– Угрожать мне вздумал, щенок?! Да я тебя в порошок сотру! Думаешь, ты что-то из себя представляешь?! Да без моих денег и связей ты ноль! Ноль! Пустое место! Ты никто, Ромка! Никто!

– Да понял я, хватит, не распыляйся, – хмыкнул Рома, глядя на происходящее будто со стороны.

Сколько раз он всё это слышал? И не счесть. В какой-то момент даже готов был согласиться со всем сказанным, с упрёками и обвинениями, а потом забил. На отца и на себя. Так казалось проще.

– Ты кем себя возомнил? Вершителем судеб? Рома, то, что произошло сегодня ночью – это срок! Реальный срок! И ты бы в него вписался, если бы не я! Это ты понимаешь или нет?!

Мученически скривившись, Рома устало прорычал. От вчерашнего пойла раскалывалась голова, а отец не на шутку впрягся в воспитание.

– Ты о чём вообще? – лениво приоткрыв один глаз, фыркнул Ромка. Отец взвыл раненым зверем.

– О чём?! Я об изнасиловании! Я об избиении сотрудницы клуба! Ты хоть представляешь, сколько бабла я отвалил, чтобы тебя отмазать?!

Ромка кисло улыбнулся и безразлично фыркнул.

– Ну, молодец! Вот только ты что-то путаешь. Я никого не избивал и, упаси бог, не насиловал.

– Да?! Тебе, может, предъявить видос, который мне пришлось выкупать? Или, думаешь, я не видел ту девчонку?!

– Ты про Алинку, что ли?

Рома выразительно закатил глаза и, пожевав губами, спрятал руки в карманах потёртых джинсов.

– А ты не предположил… ну так, на минуточку… Не влезла в твою голову мысль, что ей так нравится? Тупо нравится! Или, как вариант, что за подобные услуги она имеет неплохую