наблюдение, — произнес Льюис, подойдя к трупу киллера и подняв его за руки, оттащил в подсобку. — У нас мало времени! Нужно срочно уходить. Уходить будем через крипт, там есть подземный ход, выводящий в здание в пару кварталов отсюда. О нём, скорее всего, никто не знает.

Отец Бернардо перекрестился, прочитав последний раз «Отче Наш» в своём приходе, последовал за Говардом, взвалившем на себя мёртвое тело киллера, и стал спускаться в крипт.

Отец Бернардо смахнул лёгкую испарину со своего лба, ощутив прохладу подземелья своим круглым лицом. Он был не простым святым отцом, а доминиканцем и входил в тайный круг ордена, который по-прежнему активно боролся с ересью во всех его проявлениях. Появление же полковника Льюиса для святого отца стало отнюдь не неожиданностью. Он вызвал его, чтобы ввести в курс дела. Говард был терциарием. Мирским человеком, который дал обет борьбы с ересью, но оставался при этом обычным человеком, хотя и входил в Доминиканский Орден, какой некоторые называли «Псами Господними» из-за символа ордена собаки, несущей факел в пасти.

О полковнике Льюисе отец Бернардо знал всё. Знал его службу в САС, которая ужасно мучила его сознание и совесть спустя много лет. Врачи называют это посттравматическим синдромом и прописывают множество таблеток. Но таблетки как раз и не помогали Говарду, и тогда он пришёл к Господу с тем, что умел делать лучше всего на свете, а именно убивать.

Святой отец подобрал фонарик, лежавший на небольшом столике перед дверью у входа в крипт. Полковник Льюис шёл впереди, как всегда в отрыве на несколько метров: если придётся столкнуться с врагом, то он сможет быстрее его обезвредить и исполнить свой долг терциария.

Отец Бернардо прошёл крипт и поднялся по ступенькам вверх, где было относительно светло и прорывались лучи света.

— Что-то вы задержались, отец Бернардо, — стоя в небольшой пустой подсобке, произнёс Говард.

— А где труп? — обеспокоенно спросил святой отец.

— Сбросил в крипте. Не думаю, что нам понадобится провиант, — добавил полковник Льюис. — Идёмте скорее!

Они быстро попали из подсобки на задний двор дома, где стоял пикап, на котором, судя по всему, приехал сантехник или ещё кто-то из обслуги домов.

Говард открыл дверцу автомобиля и залез на водительское сидение. Вытащив из кармана выкидной нож, он быстро вскрыл рулевую колонку, замкнул провода и завёл двигатель пикапа.

— Отец Бернардо, садитесь скорее в машину, — резким голосом произнёс полковник Льюис.

— Воровать — грех, сын мой! — открыв дверцу автомобиля и сев на переднее сидение, сказал святой отец.

— Думаю, за этот грех я исповедуюсь вам позже, а сейчас нам нужно скорее уносить отсюда ноги.

Полковник выжал сцепление, переключил механическую коробку передач сразу на вторую скорость и, резко опустив ручной тормоз, дал по газам. Говард вывернул на улицу из проулка заднего двора и направился в сторону выезда из города, куда-нибудь поближе к морю, где легко сбросить слежку, если она окажется в виде нескольких назойливых автомашин.

Пикап наматывал километры, то снижая скорость, то возобновляя скоростной режим, который сложно было назвать допустимым по правилам дорожного движения, принятым в Италии. Однако всё это ничуть не заботило Льюиса, ехавшего на угнанной машине, от которой собирался избавиться неподалёку от того места, куда он направлялся. Говард ехал к одной небольшой церквушки у моря, где так же проповедовал священник из ордена доминиканцев. Там было лучшее убежище, которое по крайней мере казалось доступным на этот момент. Ведь убийцы вновь могли прийти за отцом Бернардо, бесспорно, знавшего много тайн Доминиканского Ордена, поскольку он был не совсем простым священником. Генеральный магистр Бруно Кардоне доверял ему, как самому себе, и знал, что на него всегда можно положиться, несмотря на то, что из ресурсов при нём был лишь отставной полковник САС Говард Льюис, чьи возможности иногда можно было сравнить даже с нечеловеческими, благодаря его старым связям в МИ-6.

Льюис резко ушёл вправо и затормозил на обочине, увидев в относительной близости пост карабинеров, которые могли внезапно поменять место своей дислокации, да и ждать они могли непосредственно их пикап, информация по угону какого уже должна была просочиться в сводки происшествий по Палермо.

— Отец Бернардо, до церкви вам придётся идти одному. Слежки я за нами всё равно не заметил, конечно, есть возможность, что нас пасут с беспилотника, но выбора нет, нужно рискнуть! Карабинеры вот-вот будут здесь, а мне нужно уничтожить все наши следы, и сделать это одному будет намного проще, чем с вами, — обернувшись и заметив в кузове пикапа небольшую канистру с бензином, сказал Говард и открыл дверцу автомобиля, которая тут же скрипнула, будто понимала, что скоро от кузова останется один обгорелый остов.

— Хорошо, но я один не смогу добраться до церкви. У меня нет даже карты! — испуганным голосом произнёс отец Бернардо.

— Не волнуйтесь, святой отец! Я вам дам свой планшет с навигацией, — выйдя из машины и подойдя к открытому кузову пикапа, ровно сказал Льюис.

— А как же вы?

— Мне он не нужен! Я знаю эти места достаточно хорошо. Не волнуйтесь, отец Бернардо, я не заблужусь, — вскрыв канистру и начиная поливать кабину соляркой, оказавшейся в кузове вместо бензина, произнёс Говард и резко прикрикнул. — Святой отец, скорее!

Отец Бернардо быстрым семенящим шагом подошёл к Льюису, вытащил у него из кармана плаща планшет и направился через дорогу в глубь местности, которая простиралась за небольшой горкой.

Говард облил остатком солярки капот и, вытащив из кармана плаща зажигалку, зажёг её и бросил в салон пикапа. Резкое пламя небольшим столбом вырвалось из автомобиля, и начался процесс возгорания.

Льюис увидел, как резко взяла с места машина с карабинерами по направлению к нему, и Говард вытащил из кармана плаща эластичную маску и надел её на голову, понимая, что лучше вступить с карабинерами в контакт, чем бежать от них, рискуя тем, что они найдут в итоге дорогу к церквушки и их следы.

Льюис встал спиной к подъехавшей машине карабинеров, и лязг тормозных колодок возвестил ему о полном внимании и готовности номер один к контакту.

Карабинеры выскочили из машины и заняли позиции у дверей патрульной «Альфы-Ромео», на которой работали проблесковые маячки. Рядом горела машина, и вот-вот должен был произойти взрыв.

— Стоять, не двигаться! — выкрикнул один из карабинеров, держа Говарда на мушке взведённой девяносто второй «Беретты». Другой карабинер полез в багажник за огнетушителем, стараясь спешить, чтобы не прогремел взрыв.

Льюис понимал, что нельзя было допустить, чтобы пожар в автомобиле потушили, и резко повернулся лицом к карабинерам и